Новочеркасский завод «Эскорт» оказался на грани банкротства

Новочеркасский завод ООО «Эскорт», выпускающий оборудование для нефтегазоперерабатывающей промышленности, ещё совсем недавно один из лидеров отрасли, сегодня находится на грани банкротства. Из двух тысяч работников большая часть уже оказалась на улице. О причинах сложившейся ситуации donnews.ru рассказал совладелец завода «Эскорт», гендиректор АО Фирма «Актис» Владимир Базиян.

— Владимир Кимович, изначально сообщалось, что на заводе возникли «некоторые разногласия между собственниками», однако теперь речь идёт о рейдерском захвате «Эскорта». Что же происходит на самом деле?

— В 1995 году я стал собственником «Новочеркасскнефтемаша» с долгами 5 млрд рублей. За 20 лет из этого предприятия вырос действительно серьёзный завод с уникальным производством оборудования для нефтегазоперерабатывающей промышленности, который занял 70% российского рынка. Нашими заказчиками стали ПАО «НК “Роснефть”», ПАО «Газпром», ПАО «Татнефть» и другие крупные нефтегазодобывающие компании России и СНГ. За 20 лет к нам ни разу не было претензий. Компания росла. В 2009 году я продал 55% доли завода партнёру — Леониду Тавровскому — для расширения бизнеса. Я видел, что на рынке нефтегазовых услуг не освоен сегмент производства оборудования и строительно-монтажных работ под ключ. В наши планы входило вовлечение или приобретение и других заводов, например «Волгограднефтемаша», проектного института, строительно-монтажных управлений. То есть в перспективе завод мог вырасти в огромный холдинг с оборотом в десятки миллиардов рублей, а может быть, и долларов, потому что эти услуги на рынке очень востребованы.

— Почему вы выбрали в партнёры именно Тавровского?

— Я его знал с 2002 года. Идея создания большого холдинга у меня была давно. Мы с ним создавали некое подобие — некоммерческое партнёрство «Нефтехимпрогресс». За год нам удалось собрать в этот холдинг около 20 предприятий. Мы выиграли крупный подряд «Лукойла» на реконструкцию одесского НПЗ. И если бы Ходорковского в 2003 году не посадили, некоммерческое партнёрство развилось бы и всё было бы нормально. С Ходорковским случилось несчастье, и инвестиции в отрасль прекратились вплоть до 2007 года. Контракт мы выполнили, но партнёрство распалось. В 2009 году Тавровский пригласил меня для оценки большого завода, который хотел купить. На тот момент я порекомендовал ему отказаться от сделки, и он предложил войти в мой бизнес. Он сказал, что ему 65 лет, он хочет вложить деньги в бизнес и планирует ещё лет пять поработать. Он никогда не был замечен в плохих делах, и я ему поверил. Я сам передал Тавровскому все финансовые ключи, он стал директором структурного подразделения в Москве, и все финансовые потоки полностью контролировались моим партнёром, то есть я ни один платёж без его ведома провести не мог.

— Когда между вами начались разногласия?

— Несколько лет завод развивался, но скорее за счёт своей репутации. Больших сдвигов в развитии мы не получили. Тавровский не очень хотел вкладывать свои деньги, не хотел брать кредиты, отказался покупать проектный институт за 200 миллионов, который сегодня уже стоит 2 миллиарда. Но, тем не менее, завод рос, была прибыль, выплачивались дивиденды. Однако Тавровский решил продать завод. Мы искали покупателей, но сделка не срослась. Я предложил выкупить его долю, чтобы самому развивать завод. В это время у нас уже был портфель заказов на несколько миллиардов, договорённость со Сбербанком о кредитной линии на три миллиарда. Она была открыта не только потому, что поручителем выступал я лично, но и благодаря поручительству моего второго предприятия — стекольного завода «Актис». Но Тавровский отказался, хотя цена была коммерческой и в разы превышала его первоначальные вложения, которые он с лихвой окупил дивидендами за эти годы.

— Как события развивались дальше?

— В мае 2014 меня сместили с поста генерального директора ООО «Эскорт». Я подал в суд, но вскоре отозвал иск, чтобы не навредить компании. Новый гендиректор Александр Сластнов уже несколько месяцев работал в компании, Тавровский заранее назначил его моим замом. В июле меня вновь убедили дать поручительство, на этот раз по целевому кредиту на выполнение контракта. Я согласился, поскольку это был целевой кредит на выполнение контракта, и Тавровскому удалось убедить меня, что я по-прежнему могу контролировать все процессы, происходящие в компании. А вот после этого уже начался необратимый процесс. В течение полугода вся моя команда была заменена. Тогда мне казалось, что это цепь спонтанных событий и решений, отчасти эмоциональных. Но сейчас, даже не имея доступа ко всей информации о нынешней финансово-хозяйственной деятельности «Эскорта», я имею более чем веские основания полагать, что это была чётко спланированная операция по вытеснению меня с завода и последующему выводу капитала.

— Несмотря на это, в течение 2014 года вы несколько раз выдавали кредитные поручительства по предоставлению банковских гарантий.

— Когда вставал вопрос об очередном кредитном поручительстве, меня убеждали, что всё будет хорошо и завод будет работать. Только из желания, чтобы завод продолжал жить, я давал эти поручительства, хотя политика, проводимая новым директором, меня не устраивала.

Когда в конце 2014 года встал вопрос о выдаче очередного поручительства на 595 миллионов, я отказался и поставил жёсткое условие о смене гендиректора. Была согласована и кандидатура гендиректора, профессионала, руководившего на тот момент туапсинским проектом. Гендиректора не поменяли — обманули и меня, и его, в результате человек уволился, и завод потерял еще одного специалиста и управленца. После этого я был полностью отрезан от какой-либо информации о происходящем в компании.

А в мае 2015 года Тавровский сообщил, что есть люди, готовые выкупить наши доли, и представил мне Вячеслава Агаджанова и Максима Абрамова. Я поставил условие освободить меня и «Актис» от ранее выданных поручительств. Та сторона выполнить это условие не смогла. После этого Тавровский вышел из состава директоров, ввёл туда Агаджанова, Абрамова и поставил новых людей.

— Вы не предпринимали больше попыток выкупить завод?

— Да, и по сути с этого и началась самая агрессивная атака на меня. В апреле 2015-го Тавровский сделал мне официальную оферту, надеясь, что я откажусь. А я взял и принял её. У меня было желание выкупить его долю и всё-таки попытаться спасти завод. С моей репутацией со мной готовы были работать. Со Сбербанком я также мог урегулировать отношения, так как «Актис» очень серьёзный завод с инвестициями порядка 7,5 миллиардов рублей выступал гарантом. Но Тавровский отказался от сделки, и я вынужден был обратиться в суд с требованием продать долю мне как собственнику, имеющему преимущественное право покупки. После этого с его стороны последовали судебные претензии ко мне и «Актису» на общую сумму более 3 миллиарда рублей, хотя при моём увольнении с поста директора были подписаны бумаги о том, что никаких финансовых претензий ко мне нет.

В октябре Тавровский также заявил в правоохранительные органы, что мне незаконно производились выплаты. Заявление совершенно абсурдное — ведь он контролировал каждый платеж, мало того, утверждал все выплаты на годовых собраниях. Тем не менее, было возбуждено уголовное дело. Проведены обыски. В конце ноября «Эскорт» сам подал заявление о банкротстве. В декабре Тавровский продал свою долю некому Васильеву, которого никто в глаза не видел. А в январе 2016 года на общем собрании участников общества против моей воли было принято решение передать в субподряд фирме ООО «ТПК “Инвестсервис”» с уставным капиталом 20 тысяч рублей и с тремя сотрудниками почти 10-миллиардный контракт. Также этой компании решено передать всё имущество «Эскорта» в аренду за 200 миллионов рублей с правом выкупа в течение двух лет! Чтоб был понятен порядок цифр: сегодня завод без бизнеса, только как инфраструктура, стоит минимум 3-4 миллиарда рублей.

— Вам уже предъявлено обвинение по уголовному делу?

— Обвинение не предъявлено, идёт расследование. Все документы мы предоставляем, и у меня большая надежда, что следствие разберётся. Там элементарно: запросить банки, увидеть, где были финансовые ключи, платежи, взять годовые отчёты, в которых стоит подпись Тавровского, и понять, что все обвинения надуманны. Я могу предъявить Тавровскому иск за клевету, но я дождусь, пока будет завершено следствие.

— Вы верите, что расследование в отношении вас будет справедливым?

— Я очень на это надеюсь. Когда меня вызывали к следователю, я не исключал, что меня могут арестовать. Я тогда был в гостях у сына, за границей, но я вернулся и явился к следователю. Мне нечего скрывать!

— Как продвигаются судебные разбирательства с Тавровским?

— 90% исков мы уже отбили из-за их несостоятельности. 27 апреля Арбитражный суд Московской области должен был рассмотреть заявление о введении процедуры банкротства в отношении ООО «Эскорт». Заявление о банкротстве, как оказалось, поддерживает новый совладелец завода Васильев, который выкупил долг у кредитора, но заседание перенесли на 4 мая.

— Что происходит сегодня на «Эскорте»?

Возникший конфликт страшен даже не тем, что я потерял свою собственность. У меня есть ещё один завод, я не бедный человек, я всю жизнь работал, и у меня есть квартира и машина. Но обидно, когда страдают люди: большинство работников уже оказались на улице. Кроме того, бюджеты недополучат сотни миллионов рублей налогов.

— По вашим оценкам, если бы вы смогли восстановить полный контроль над заводом, его можно возродить?

— Это очень трудно, но возможно. У меня есть репутация, которую я создавал 20 лет. Я могу снова получать заказы от «Газпрома». Крупным заказчикам важна личность человека, с которыми они сотрудничают, его личная репутация и то, насколько надёжно он выполняет заказы. Сотрудничество со мной никогда не вызывало нареканий у заказчиков.