Сор из избы выносить не принято

Ежегодно в России от семейного бытового насилия погибают от 9 до 14 тысяч женщин. Ростовская область не является исключением. Единственное, что может предложить им государство, — обратиться в полицию. Но после принятия закона о декриминализации побоев в семье добиться наказания для тирана стало ещё сложнее.

В Ростовской области нет кризисного центра, нет убежища для пострадавших от насилия. Есть только кризисная квартира для беременных женщин и женщин с детьми, которые остались без крова, при РПЦ.

О насилии в семье и не только, а также о том, есть ли возможность как-то изменить сложившуюся ситуацию, журналист donnews.ru поговорил с психологом Еленой Золотиловой. В автономной некоммерческой организации по оказанию социальных услуг семье Елена занимается разработкой и реализацией профилактических программ. В Центре социальной помощи семье и детям она заведует отделением и ведёт приём женщин и детей, пострадавших от насилия.

— Елена, есть ощущение, что градус насилия в обществе растёт. Так ли это?

— Я бы так не сказала. Просто сейчас об этом стали чуть больше говорить. Год-два назад и в полицию, и к нам за помощью обращалось довольно много женщин. Правда, после принятия закона о декриминализации семейного насилия, ситуация стала несколько сложнее. Статья 116 «Побои» была вынесена из Уголовного кодекса в Административный. Это была одна из статей, по которой можно было привлечь за домашнее насилие. Теперь эта статья чревата тем, что мужчина заплатит только штраф, опять-таки из бюджета семьи. При повторном совершении этого преступления уже грозит уголовная ответственность. Так что теперь для привлечения к ответственности нужно пройти ещё один этап. Защитить пока может только полиция. И здесь опять же человеческий фактор. Если полицейский ответственный и понимающий, то отреагирует. Я знаю несколько случаев, когда всё-таки забирали мужчин, которые били женщин, детей, престарелых родителей. Но бывает, когда полицейские просто говорят: «Избил, но не убил же. Разбирайтесь сами». Более того, часто женщины и сами забирают заявления, и тогда полиция уже бессильна.

— То есть без заявления от пострадавшей привлечь обидчика к ответственности невозможно?

— Да, это остаётся частным обвинением, поэтому без заявления разбирательство и привлечение к ответственности невозможно. А женщины сначала жалеют своих обидчиков, потом начинают их бояться и приспосабливаются. Если же пытаются прекратить подобные отношения в семье, то есть решить вопрос кардинально – уйти от дерущегося мужа, то с его стороны начинаются всевозможные репрессии — обвинение женщины в несостоятельности, психическом нездоровье... Более того, существует негласное осуждение общества, считается, что жертва сама виновата, или, например, она просто хочет отобрать у мужа имущество. Мужчины, которые используют насильственные способы поведения в партнёрских отношениях, никогда просто так не отпускают свою жертву. Начинаются длительные судебные процессы по вопросу определения места проживания детей. А специалисты учреждений, от которых зависит принятие решения по этому вопросу, часто становятся на сторону мужчины.

— Почему же эти женщины продолжают жить с тиранами?

— Домашнее насилие не заключается только в физической расправе. Это установление власти и контроля над близкими людьми, а за несоблюдение правил следует наказание. Как правило, домашние тираны в 90% случаев — мужчины. Они сильнее и этим пользуются. И, конечно, влияют устои, тянущиеся ещё из патриархального общества. При этом современные женщины чаще всего работают наравне с мужчинами, поэтому логично равноправие, партнёрство между супругами и разделение сфер ответственности.

Отличительная черта семейного насилия — это цикличность. Фаза напряжения заканчивается физической расправой, после чего наступает фаза примирения. Или ещё эту фазу называют «медовый месяц». Женщина думает: «Как здорово, помирились и всё будет хорошо». Но постепенно напряжение усиливается, расправа становится всё более жестокой, а периоды «медового месяца» более короткими.

В конечном итоге это может привести к полной изоляции женщины.

Мужчины, которые используют такой способ взаимоотношений с партнёршами, как правило, на каком-то этапе начинают обрывать все социальные связи у женщины, начиная с подруг, коллег по работе, соседей и родственников.

Никто даже не может заподозрить, что периодически он её избивает, причём порой очень жестоко. И женщина никому не может об этом рассказать, ей стыдно. Когда она к нам попадает, первое, что мы выясняем — её социальное окружение, кто может помочь и поддержать в трудную минуту.

Иногда женщина просто любит своего мучителя, жалеет. К домашнему насилию применим термин «стокгольмский синдром». Когда человек попадает в плен, он начинает подстраиваться под агрессора, чтобы сохранить свою жизнь. Вот так и с женщинами: проходит несколько лет, и она полностью подстраивается под мучителя. У неё нет воли, нет стремления к самостоятельному принятию решения, у неё снижена самооценка. Он говорит ей: «Да ты без меня пропадёшь, кому ты нужна, ты без меня вообще ничто». В конечном итоге она так и начинает считать.

— Почему мужчины становятся домашними тиранами?

— Это проблема психологическая. Насильственный стиль поведения можно отнести к семейному сценарию. Мужчина видел такие взаимоотношения у своих родителей, насилие по отношению к матери, то ли кто-то из родителей был жесток с ним.

— Может ли такой мужчина исправиться?

— Для этого нужна долгая терапия. Например, во многих странах, если мужчина осуждён за семейное насилие, конечно, с лёгкой степенью вреда здоровью, у него есть выбор — два года лишения свободы или же условное осуждение с прохождением терапии в специальных группах.

— Какова ситуация в других странах?

— Это мировая проблема. Но в европейских странах законы, защищающие жертв семейного насилия, были приняты много лет назад, поэтому там меньше убийств. В Америке ежегодно от домашнего насилия погибают 1,2-2 тысячи женщин. В России — 9-14 тысяч. В Австрии, территория которой близка по площади территории Ростовской области, функционирует около 40 убежищ для жертв насилия, только в одной Вене — три. А в России — всего 40.

— Отдельная тема — сексуальное насилие в семье. Обращаются ли к вам пострадавшие за помощью?

— Сор из избы не принято выносить. Матери зачастую отрицают этот факт, если отчим или отец совершает развратные действия по отношению к ребёнку. Ко мне приходят уже взрослые женщины, которые подверглись неоднократному насилию со стороны отчимов или отцов, и их матери до сих пор никак не хотят в это верить. Взрослые женщины могут прийти и рассказать, а в детстве рассказать некому, это стыдно, а если пожаловаться маме, она скажет «ты всё выдумываешь». Формируется виктимность, то есть предрасположенность к зависимости, позиция жертвы. Когда такие дети взрослеют, они могут снова подвергаться различным видам насилия. Поможет только терапия.

— Существует мнение, что жертвы сексуального насилия сами виноваты.

— Это миф. Кто сам виноват? Те маленькие девочки, которых насилуют? Кому выгодно так говорить? Тем, кто сам совершает насилие. Как я уже сказала раньше, девочки, которые подвергались насилию в детстве со стороны родственников, потом подвержены сексуальному насилию и во взрослой жизни. Когда обращаются взрослые женщины, подвергшиеся насилию, мы выясняем, не подвергались ли они насилию в детстве, и в 90% случаев оказывается, что это так. Они с детства находятся в позиции жертвы, не умеют дать отпор, испытывают беспомощность и парализующий страх. Тут нужно работать с общественным мнением. И мы добились довольно больших успехов. Молодёжь уже очень нетерпима к насилию.

— А как можно помочь взрослым женщинам — жертвам насилия?

— Необходим закон о предотвращении семейно-бытового насилия. Если этот закон вступит в силу, то обвинение в семейном насилии перейдёт из частного в публичное. То есть чтобы привлечь за домашнее насилие, не нужно будет получать заявление от жены. Человек совершил преступление — его задержали и привлекли к ответственности. Тогда сразу возникнет необходимость открытия кризисных центров с убежищами для женщин. Тогда начнётся обучение специалистов учреждений образования, социального обслуживания населения, здравоохранения, правоохранительных органов. Потому что если специалисты не знают теорию домашнего насилия, они не смогут дифференцировать, где домашнее насилие, где семейный конфликт, а где попытка шантажа.

— Что делается сейчас для облегчения участи женщин и детей, страдающих от насилия?

— Во многих регионах открыты специализированные кризисные и реабилитационные центры для женщин и детей, пострадавших от семейно-бытового насилия, налажено межведомственное сотрудничество. Этот опыт нужно расширять, совершенствовать для того, чтобы доступ к этим услугам имели все пострадавшие от насилия.

— В последнее время много разговоров о запрете абортов. РПЦ выступает за вывод абортов из системы ОМС. Как вы считаете, к чему это приведёт?

— В Италии, например, где аборты запрещены по религиозным причинам, женщины выезжают их делать в близлежащие страны, где нет запрета. Мне кажется, в нашей стране возрастёт количество криминальных абортов. Нужно не запрещать аборты, а проводить огромную профилактическую работу, обучать, как правильно предохраняться.

Я лично считаю, что аборт — это ужасно, отношусь к этому негативно, но я никогда не буду осуждать женщину, которая приняла решение сделать аборт.

— Есть мнение, что для женщин аборт — это просто медицинская процедура.

— Может быть, 20-30 лет назад это так и было. Женщины не задумывались о моральной стороне вопроса. Тогда не было запретов от православной церкви, которая могла повлиять на мнение.

Современная молодёжь по-другому относится к репродуктивному вопросу. Среди молодого поколения это может считаться нормальным только для определённой категории женщин, у которых и другие жизненно важные вопросы не решаются с позиции морали и нравственности. Но иногда женщины идут на аборт, потому что им негде жить и нет средств, чтобы растить ребёнка. Прежде чем говорить о таких запретах и ограничениях, необходимо предложить хорошую государственную поддержку.

— Современные женщины, по-моему, вообще ощущают на себе постоянное репродуктивное давление. Идут разговоры о вводе налога на бездетность, о необходимости срочно улучшать демографию...

— Улучшать демографию целесообразно с повышением экономического уровня жизни населения. Но когда детское пособие по уходу за ребёнком после полутора лет составляет 50 рублей, и большинство молодых семей имеют очень низкий экономический статус, многие планируют рождение детей после 30-35 лет.

Беседовала Алина Ключко

Поделиться: