Я хотел бы из буревестника превратиться в более спокойную пичугу

Уход Владимира Арцыбашева с поста замглавы администрации Ростова по вопросам ЖКХ для многих стал неожиданностью. Он был назначен на должность Михаилом Чернышевым в феврале 2013 года и проработал ровно четыре года. Арцыбашев был одним из самых открытых чиновников администрации. Он всегда с охотой давал комментарии прессе, популярно разъяснял изменения в законодательстве, а также славился своими меткими фразами. Не отказал Владимир Михайлович в общении журналистам и в этот раз.

Разговор с журналистом donnews.ru получилось насыщенным, так что по итогам появилось сразу два текста. В первом Владимир Арцыбашев рассказал о главных проблемах в сфере ЖКХ, а в интервью поведал о причинах своего ухода с поста и планах на будущее.

— Владимир Михайлович, ваш уход с поста стал большой неожиданностью. В чём же причина?

— Я рассказал вам о самых острых проблемах в сфере ЖКХ. Всё, что я назвал — это я не доделал, не сумел. Чтобы чего-то добиться, нужно было встречаться с депутатами, которых мы выбираем, и их пытаться убедить: вот этот закон нужно изменить, вот тут нужно подкорректировать, вот тут нужно людям правду сказать. Если бы я сумел это сделать, тогда я бы, наверное, продолжил работать дальше. А когда я вижу проблему, понимаю, но я не могу её сдвинуть с места, мне становится грустно и печально. Зачем сотрясать просто так воздух, если я не могу эту проблему решить? Во многом это и стало причиной моего ухода.

— Вы проработали четыре года, за это время сменилось три главы администрации Ростова. Каково это?

— У каждого свой менталитет, своё представление, каждый по-своему видит проблематику. Но я эту проблематику вижу на протяжении 35 лет и каждое своё слово могу подтвердить и объяснить, почему я думаю именно так. А когда приходит новый человек, который не занимался этим раньше, он воспринимает всё как потребитель: сразу переводит всё на свою квартиру и прикидывает, удобно ему или неудобно то, что я говорю.

— Что было самым сложным в вашей работе?

— Такая работа требует напряжения 24 часа в сутки. В результате я не люблю зиму, весну, лето, осень — я ничего не люблю. Тяжело ничего не любить! Например, мой внук смотрит в окно и радостно кричит: «Дедуля! Снег пошёл!» А я сразу берусь за телефон и начинаю обзвон, проверяя готовность всех служб.

И так постоянно: победили снег, пошёл дождь. 30 июня в час ночи я давал интервью на Будённовском. Ночь, ливень, ребёнок погиб, и в это время я выхожу под видеокамеры, а они для меня как пулемёты. И это показали на всю страну. После этого народ очень удивлялся, что я до сих пор живой, что меня не уволили. И никто не хочет задумываться об истинных причинах происшедшего. Всем хочется видеть виноватого. Так сложились обстоятельства, что основной удар стихии пришёлся именно на центр города.

Деревья пилят — Арцыбашев враг! Ветер дунул, деревья упали — Арцыбашев враг, деревья не пилит. Горит дом, валится, рвётся теплосеть, люди остаются без тепла, без воды — это происходит постоянно. Телефон постоянно лежит рядом. Любой звонок — и психика уже напряжена, это стойка охотничьей собаки. Никто же не позвонит за чем-то хорошим. Всё время находиться в боевой готовности очень сложно. Это очень выматывает психологически. И в один момент ты понимаешь, что всё, дальше так невозможно.

— Владимир Михайлович, чем планируете дальше заниматься? Отдыхать?

— В жизни, когда у меня бывают сложности, я всегда делаю остановку. Официально я на пенсии. Поэтому меня совершенно не пугает, что прервётся стаж, например. Я сейчас нахожусь в состоянии спокойной паузы, которая даёт возможность подумать, переосмыслить. Административная работа очень сложная. Потому что она в большей степени связана не с приказами. У нас очень много держится на убеждении, на умении перековать людей в свою веру. Я часто общался с журналистами, хотя на некоторые вопросы порой совсем не хотелось отвечать, потому что ответь я так, как считаю, я бы лишился работы. Но я знал, что через СМИ у меня есть возможность общаться с населением. Я же не могу на крышу выйти и орать на весь город, что я хочу. Вы были проводником моих идей. Но эти идеи нужно монотонно, скрупулёзно доносить, чтобы убедить людей, например, в том, что они сами ответственны за своё жилище. Приказы тут не помогут, в этом можно только убедить.

— Вы рассматриваете возможность возвращения во властные структуры?

— Я бы совершенно не хотел возвращаться в административную систему. Уходить куда-то совсем в тень — зачем? А подниматься опять на какую-то вершину и опять переживать всё то же самое — ни к чему. Поэтому нужно проанализировать опыт, умения, чтобы суметь найти нишу, которая позволит спокойно жить и спокойно работать, чтобы радоваться новому дню, детскому смеху, слушать пение птиц, и когда у тебя звонит телефон, с радостью отвечать, зная, что тебе звонят друзья или любимые.

Очень хочется суметь стать нормальным обычным человеком. Чтобы пришёл на работу в 8:45 и в 18:00 со спокойной душой ушёл отдыхать. Хотелось бы, чтобы работа приносила результат, но находиться в 24-часовом напряжении слишком тяжело.

— Вы производите впечатление очень энергичного человека. Неужели сможете вести столь размеренный образ жизни?

— Совсем остановиться вряд ли получится. Некоторые товарищи, которые меня очень хорошо знают, говорят: «Вот видим, всё равно в твоих глазах чего-то не хватает!» — и начинают декламировать: «А он, мятежный, просит бури, как будто в буре есть покой». Я говорю: «Нет, я отошёл от бури». Буревестник — такая птица, которая без бури жить не может. Но надеюсь, что во время этой паузы мне удастся чуть-чуть перестроиться и превратиться из буревестника в какую-нибудь более спокойную пичугу.