4,6 м/c
67%
753 мм рт. ст.
10 °C
Ростовский областной суд вынесет приговор по делу о массовых беспорядках Владиславу Мордасову, Яну Сидорову и Вячеславу Шашмину 4 октября. Голодовки, заявления о пытках, отказ свидетелей обвинения от показаний и общественный резонанс вряд ли помогут: прокурор запросила 8 и 8,5 лет строгого режима Яну и Владу и 3 года общего — Вячеславу.
Неравнодушные граждане
Ян Сидоров всегда интересовался политикой и социальной сферой. Несколько лет назад юноша, которому на момент описываемых событий было всего 18, переехал из Краснодара учиться в колледже при РАНХиГС.
— Где-то я не согласен с властью, где-то недоволен положением дел в стране. Я не стесняюсь об этом говорить, — будет рассказывать Ян из «аквариума» во время допроса в суде спустя почти два года в СИЗО.
В конце октября 2017 года он смотрел ролики на YouTube и очутился в telegram-чате «Революция в России». Как позже выяснилось, чат был вдохновлён сбежавшим из страны оппозиционером Вячеславом Мальцевым и его каналом «Артподготовка» (движение признано экстремистским на территории РФ и запрещено судом). Из этого чата он попал в другой — региональный, который назывался «Революция 5.11.17 Ростов-на-Дону», где и познакомился с Владом Мордасовым.
Влад Мордасов к своим 20 годам уже успел отслужить в армии и трудился на предприятии «Экоспас Батайск». Он смотрел много оппозиционных каналов, и когда под роликом Мальцева обнаружил ссылку на чат «Революция в России», решил создать свой. Как он объяснял на суде, ничего внятного про регионы в федеральном чате он не увидел и поинтересовался, есть ли там кто из Ростова. Отозвался парень по имени Олег Коцарев. Тогда они вместе создали ростовский чат. Название ему дал как раз его «напарник». Чат быстро превратился из кружка по обсуждению творчества Вячеслава Мальцева в группу оппозиционно настроенных ребят, которые планировали провести мирную акцию.
Позже, как рассказывал Влад, в чате появились радикально настроенные провокаторы, которые призывали чуть ли не к вооружённому восстанию. Влад регулярно с ними спорил. Однажды на его сторону встал Ян. Так они и познакомились. Позже списались и договорились о встрече, на которую пришли они и ещё несколько молодых людей. На встрече обсуждали проблемы региона. Больше всего их тревожил недавний пожар на Театральном спуске в августе того же года: тогда сгорела сотня домов, многие люди остались без жилья, а нового им не выдали.
Ребята договорились выйти на мирную акцию 5 ноября: купили мегафон, нарисовали плакаты. Как раз в этот день Мальцев всем обещал революцию у себя на канале последние 5 лет. Ян, Влад и их сторонники планировали постоять в пикете с плакатами, а если вдруг придёт много людей, говорить в мегафон. По их задумке, в случае народного отклика пикет должен был перерасти в мирный митинг. Ни о каких массовых беспорядках речи не шло. Местом был выбран монумент Первоконникам на площади Советов, вблизи от здания правительства Ростовской области.
Но в итоге практически никто из «интернет-бойцов» чата не пришёл. Зато силовики тщательно подготовились к мероприятию. И о мирном настроении акции у них было совершенно иное мнение.
«Мы — эстапо»
Задерживали всех, кто был на площади, даже случайных прохожих. Позже они все станут свидетелями по уголовному делу. Ян пытался зачитать Конституцию полицейским и оперативникам Центра «Э», объяснить, что у них есть право на мирное собрание. Но сотрудники правоохранительных органов слушать их не желали и попросили развернуть плакаты. Ребята подчинились. На плакате у Яна было написано «Верните землю ростовским погорельцам», у Влада — «Правительство в отставку». Сотрудники полиции начали фотографировать происходящее, а потом сказали молодым людям, что это административное правонарушение, и попросили предъявить документы. Ребята вновь повиновались требованиям. Полицейскому не понравились подписи в их паспортах, и их увезли в отделение. Так и не распакованную коробку с мегафоном забрали с собой.
— Знаешь, кто мы такие? — спросил [замначальника ЦПЭ по Ростовской области Валентин] Краснокутский. — Мы — эстапо, — рассказывал Влад Мордасов на суде о том, как прошли его первые дни после задержания.
В распоряжении donnews.ru имеется копия заявления Влада, в котором он рассказал о подробностях дачи показаний. Из заявления следует, что сотрудники ЦПЭ и СК буквально выбивали их из молодого человека. Целью было заставить его признаться в попытке организации «аналога киевского Майдана». Прежде чем Влад признал вину, его «били в живот и солнечное сплетение, но не сильно, а так, чтобы перехватило дыхание», душили противогазом. После нескольких применений «слоника» (неформальное название пытки противогазом) Влад сказал, что она не сработает. Тогда «эшники» совместно со следователем повалили его на пол и избивали ногами до тех пор, пока он не сознался.
Аналогичная участь постигла и Яна Сидорова. Его тоже били и унижали правоохранители в попытках выбить признание в организации массовых беспорядков.
— Они вышли и до ухода сказали, что не стоит мне рассказывать обо всём этом, если я хочу ещё пожить, — вспоминает Ян.
После всех этих событий ребят отправили в СИЗО, где они находятся по сей день. До этого они провели две недели административного ареста в спецприёмнике. В последний раз меру пресечения им продлили до 16 ноября. Таким образом, к моменту её истечения они проведут в неволе 2 года и 11 дней. Виной тому два пикета. Ни на одну жалобу органы не реагируют. Ян Сидоров даже объявлял голодовку летом 2018 года, но никакого результата она не дала.
Обвинительный уклон
Судебное следствие по делу о массовых беспорядках продолжается с июня. 4 октября суд планирует вынести приговор. Днём ранее защита выступит в судебных прениях, а подсудимые скажут последнее слово.
Практически все свидетели, не связанные с правоохранительными органами, от показаний отказались, ссылаясь на давление следствия. Правоохранители же вели себя с точностью до наоборот: настаивали на виновности подсудимых, хоть и по большей части ничего не помнили, иногда читали нужные показания с листка. Все обвинения в давлении и пытках, естественно, отрицали.
Вызывали в суд всех — и тех, кто был на площади в тот день, и тех, кто состоял в чате, и бывших одноклассников и сослуживцев подсудимых.
Те, кого забрали с площади, заявляли о физическом и моральном давлении. Рассказывали, что их били, угрожали что-нибудь подкинуть им и их семьям. Говорили, что боялись кому-то рассказать, и что в показаниях не те показания, которые они давали, а те, которые следователь хотел услышать.
Все, кто был лично знаком с Мордасовым, Сидоровым и Шашминым — третьим подозреваемым, который просто состоял в чате и был задержан во дворе неподалёку от площади Советов, отзывались о них хорошо. Говорили, что они добрые активные ребята, которых заботили социальные проблемы и никогда ни о каком насилии речи не было.
Нескольким свидетелям пришлось сбежать из России. Трое представителей организации «Мужское государство» собирались принять участие в акции, намеченной на 5 ноября. Их тоже беспокоил пожар на Театральном спуске. Все они сидели в чате, но не писали там ничего, обсуждали всё при личных встречах. После нескольких допросов, связанных с делом о массовых беспорядках, Денис Макарцев и Андрей Ковалёв бежали в одну из стран Евросоюза. Их примеру последовал и Дмитрий Чернов, которого хотели обвинить в экстремизме как лидера ячейки.
— Мы поняли, что пора валить после третьего допроса, — рассказывает Денис Макарцев. — Ещё при первой беседе в СК я понял, что дела плохи. Мне не дали ознакомиться с протоколом, били по лицу, дёргали за бороду, угрожали. То же самое происходило и с Андреем. Сначала мы подписали одни показания, а потом нам дали другие: в них было написано, что Мальцев должен был нанимать снайперов для отстрела депутатов на деньги, которые ему посылает Чернов. Мы не хотели давать показания против ребят. Сами сесть тоже не хотели. Не понимаю, за что их судят. Не было никаких призывов ни к каким беспорядкам. Это бред.
Первая лингвистическая экспертиза тоже не нашла никаких призывов к массовым беспорядкам со стороны подсудимых. Тогда назначили вторую, которая показала обратный результат. В проведении третьей, которая бы разрешила это противоречие, защите отказали. По сути, Влад и Ян сидят за решёткой за несостоявшийся пикет, администрирование чата и пару неудачных фраз.
Провокаторы в чате призывали брать с собой биты и арматуру и засыпать стекло в бензобаки машин, Влад в попытке их остановить посоветовал брать с собой ремни и сказал, что стекло не нужно, ведь можно засыпать сахар. Позже на суде он объяснил это перестраховкой. Молодой человек действительно опасался появления радикалов на акции. Он хорошо разбирался в машинах и знал, что сахар едва ли сможет испортить бензобак, а ремень представляет куда меньше опасности, чем бита или кусок арматуры.
Ян же однажды в чате сказал, что нельзя отдавать своих. Предлагал держаться за руки, не давать полицейским кого-то увести. Обвинение расценило это как призыв к насилию. Суд, по мнению представителя российского офиса Amnesty International Александра Артемьева, имеет обвинительный уклон и не скрывает этого.
— Мы наблюдали, что и председательствующий судья, и сама судейская коллегия абсолютно откровенно подыгрывают обвинению, затыкая сторону адвокатов и давая обвинению все возможности для наиболее аргументированного выстраивания своей линии, — сказал Артемьев, присутствовавший на одном из заседаний. — Мы наблюдали, как ходатайства защиты не были допущены к делу, и, в общем, конечно, сам процесс является продолжением политизированного и сфабрикованного досудебного расследования. Скорее всего, решение было принято где-нибудь в Москве и направлено на то, чтобы подавить любое несогласие и любую деятельность движения «Артподготовка».
Защита
Одной из первых защищать ребят взялась Анастасия Шевченко — активистка, которая с января находится под домашним арестом по обвинению в осуществлении деятельности нежелательной организации. Она искала адвокатов, предавала происходящее огласке. Позже о деле узнали две крупные правозащитные организации: «Мемориал» и Amnesty International. Обе они признали Сидорова, Мордасова и Шашмина политзаключёнными.
— После ознакомления с информацией по делу Amnesty International уверена в том, что уголовное преследование не имеет под собой никаких оснований, а обвинения были сфабрикованы, — говорится в заявлении на сайте организации. — Ян Сидоров и Владислав Мордасов подверглись преследованию исключительно за пользование правами на свободу выражения мнений и свободу мирных собраний. Следует немедленно снять все обвинения, выдвинутые против них и против Вячеслава Шашмина, который утверждает, что не был связан с уличной акцией протеста Сидорова и Мордасова. Все они являются узниками совести, которых следует немедленно освободить безо всяких условий.
Сейчас практически ни одна уличная акция в Ростове не обходится без упоминания «дела ростовских мальчишек», как окрестили его местные активисты. Обязательно находится несколько человек с плакатами в поддержку ребят, уже два года сидящих в СИЗО.
Недавно мама Влада Марина Мордасова и дедушка Яна Владимир Сидоров даже опубликовали в сети видеообращения, где попросили поддержать их детей.
На московском митинге в поддержку политзаключённых 29 сентября о них тоже не забыли. Журналист и муниципальный депутат Илья Азар назвал это дело полным беспределом и призвал освободить их. Несколько раз толпа на проспекте Сахарова проскандировала: «Свободу Яну Сидорову и Владиславу Мордасову!»
Поделиться:
