Губернатор — не начальник для людей

Губернатор Ростовской области Василий Голубев — о перспективах строительства метро, о конфликте вокруг строительства детсадов, о будущем Ростова и о своём любимом слове.

 — Василий Юрьевич, каковы перспективы строительства метро в Ростове? Есть ощущение, что для вас лично этот проект не столь важен, как скажем, Южный хаб, за который вы бьётесь всерьёз.

— Я одинаково бьюсь и за хаб, и за метро. Просто с хабом удалось дойти до той границы, после которой уже отступать некуда. Хаб будет строиться с участием трёх сторон: федеральные деньги, инвестиционные и региональные. И все три стороны готовы подписать дорожную карту по реализации этого проекта.

Что касается метро... Когда я только занял это кресло, то увидел, что есть всего лишь очень общие подходы к реализации проекта. Более того, я посмотрел метро в Татарстане, встретился с Шанцевым (губернатор Нижегородской области — Прим. авт.), и почти все меня предостерегали: «Вы должны сделать шаги выверенные, которые бы точно гарантировали реализацию проекта, не уходя в долгострой». И тогда я сказал: «Давайте подумаем».

Подтверждением того, что строительство метро я всё-таки поддерживаю, являются деньги, запланированные в региональном бюджете. Буквально несколько дней назад, во время приезда президента, я встречался с министром финансов России. Мы договорились специально обсудить эту тему. Деньги-то можно отдать сейчас на проект, и это будет примерно 1,5 миллиарда рублей. Но дальше нужно понимать, когда процесс строительства начнётся. А если пройдёт три-четыре года, и мы будем стоять? Тогда надо будет переделывать экспертизу, а возможно, и проект. Так мы можем попросту «зарыть» эти деньги.

— То есть опасность, что Федерация не будет финансировать строительство метрополитена, есть?

— Вообще, всё зависит от экономики. Если сегодня рост в экономике, значит, есть деньги в бюджете. Если спад, то… И в этом смысле проект строительства метрополитена, конечно, рискованный.

Тем не менее, по реальным срокам проектирование метро должно завершиться в 2016 году. Сроки строительства — 2021 год. Первая линия — 6 станций. Нужно будет вписать работу метрополитена в систему транспортного обслуживания ростовчан, создать новую инфраструктуру, и мы будет это делать к 2018 году, с учётом подготовки к чемпионату мира.

Нужно понимать, что метро само по себе проблему пробок не решает, это показывает Москва. Синхронное строительство дорог, открытие новых транспортных маршрутов, создание пешеходных переходов, мостовых развязок различного уровня — только в комплексе можно сделать так, чтобы метро решало проблему пробок.

— Не раз обсуждалась идея перенести здание правительства области на левый берег Дона. В чём смысл передислокации? На слуху лишь один аргумент: в центре Ростова будет меньше транспортных пробок. Аргумент сомнительный, а проект потребует сотни миллионов, а может быть, и миллиарды рублей. Кроме того, планируется использовать пойменную зону Дона. Во имя чего такие безумные траты?

— Сегодня органы власти — федеральные и региональные — занимают более 130 зданий... И во все эти структуры едут люди из области. Так что перенос всё-таки позволит снизить транспортный поток. Это во-первых. Во-вторых, я думаю, что мы можем выгодно продать эти здания и вернуть то, что потратим на строительство новых. Так что экономика здесь в принципе считается.

Я никогда не пойду на реализацию этого проекта, если увижу безумную трату денег — и всё. Я должен буду взять чистый листок и выписать плюсы и минусы, посидеть со специалистами, экспертами и сказать себе: вот в этом мы выигрываем...

В целом, идея состоялась, но конкретного решения ещё нет. Но я точно знаю: дворцы мы строить не будем. Это будут просто деловые комплексы, где должна кипеть жизнь.

Что касается пойменных земель, то, поверьте мне, лет через 30 мы увидим, что эта зона станет центром жизни большого Ростова. Я специально в Татарстане посмотрел левобережную зону, где сегодня 6 или 7 спортивных комплексов и прочих сооружений. И они тоже насыпали там песок.

— Расскажите о скандале со строительством детских садиков. Тёмная история: сначала прошла информация, что заведено уголовное дело, кто-то сбежал, кого-то задержали... Всё окутано тайной. Публично прозвучало лишь одно ваше высказывание в адрес полиции, что это был «холостой выстрел»...

— Когда мы поняли, что для решения проблемы очередей нам нужно как минимум сто детсадов построить, то стали искать формы, которые позволят сделать это в наикратчайшие сроки. В ряде регионов был такой опыт, когда некая компания строила здания с возможностью их дальнейшего использования под детские сады, по всем правилам и нормам. А готовые строения уже выкупал бюджет. Эта практика позволяет заметно сократить сроки строительства — как минимум на полгода.

Мы решили: давайте определим компанию и дадим ей возможность построить двадцать с лишним садов. По мере завершения строительства муниципалитет оценит возможность использования зданий под детские сады и приобретёт.

Начали со строительства малых садов — на 80 мест. По всем этим садам были сделаны экспертизы, рассчитана стоимость квадратного метра. Кстати, предельная цена за один квадратный метр утверждена Минрегионом России, и расчётная стоимость её не превышает.

Но какая-то другая компания посчитала по-другому, и полиция решила, что садик стоит 36 млн рублей, а бюджет покупает его за 60 миллионов.

Тогда я сказал министру строительства: «Объявите на всю область, что мы хотим строить садики по цене в 36 миллионов, пусть приходят». Ни один не пришёл! Что это означает? Одни, наблюдая со стороны, говорят, что можно строить дешевле, но не хотят. Другие строят, и их обвиняют в преступлениях.

Плюс мы сравнили стоимость покупки в других регионах, наша оказалась в серединке — не самой высокой, но и не самой низкой. В Краснодаре дороже, в Москве ещё дороже.

Когда я понял, что вмешательство полиции остановило процесс строительства на два месяца, но преступника или того, кто якобы пытался украсть деньги, так и не нашли, я позвал начальника полиции и сказал: «Слушайте, если вы что-то делаете, то работайте на результат. Не надо холостых выстрелов и палок в колёса...»

Затем пришлось искать подрядчиков, если хотите, заставлять их: «Возьмись, сделай, дострой и нам продай». Все мне говорят: «Василий Юрьевич, даже если 30 садов мне дадите строить, я не возьмусь. Почему? Ноль в ноль — я ни копейки не заработаю!»

И я их понимаю, бизнес может только с плюсиком работать, хотя бы с небольшим.

Теперь параллельно мы снова переходим на строительство по 94-му закону.

— То есть вы собираетесь уходить от изначальной схемы?

— Нет, я буду продолжать работу. Делать буду и так, и так. Я просто громче крикну: «Хочу строить 15 садов, приходите, стройте».

— Следующий вопрос о рейтингах, которые сыплются как из рога изобилия и противоречат друг другу. Когда вы сами для себя анализируете положение дел в Ростовской области, на какие данные опираетесь, каким рейтингам доверяете?

— Конечно, есть рейтинги, которые я всегда просматриваю. Это, как правило, наши российские медиа-агентства, ВЦИОМ.

Некоторое время назад мне предложили пригласить в область международное агентство. Уверяли, что если оценка этого агентства будет на определённом уровне, то область сразу поднимается на какую-то высоту. Я поручил специалистам изучить вопрос. Мне ответили, что всё зависит от денег: сколько заплатите — такой рейтинг и получите. Почему нужно отдать 30-40 миллионов рублей? Мне жалко. Более того, я сказал: никаких москвичей сюда для оценки не надо звать, давайте работать с местными компаниями.

А потом, я нередко использую приём отклонения от запланированного протоколом маршрута. Ухожу вправо, влево. Общаюсь с людьми там, где меня специально не ждали. Я всегда этим пользовался, считаю, что это полезно...

Для меня один из очевидных показателей того, что мы находимся на правильном пути, — наличие заказов на промышленных предприятиях минимально на три, максимально на семь лет вперёд. Если в промышленности за полугодие плюс 75% инвестиций, это значит, что в виде продукции, прибыли, в виде валового регионального продукта нам вернётся.

Если в строительстве, например, кто-то считает квадратные метры, то я считаю площадки под строительство. У нас сейчас заделов под площадки на 14,5 млн квадратных метров жилья. Мы это сделали за последние 2-3 года.

Полтора года назад я впервые подумал об идее обхода Ростова со стороны Аксая. Сейчас я о ней уже не думаю, к концу года будем иметь проект. Долго спорили, куда мост сдвинуть. В итоге нашли, кажется, правильное решение. И вот-вот эта тема закроется, выходим на заключительный этап проектирования.

Сейчас я думаю о другом. У меня есть потребность в земле для многодетных семей. Нужны площадки для некоторых производств в Ростове, нужна зона для развития Ростова в перспективе. А почему Аксай не район Ростова? Аксай врос в Ростов так, что не знаешь, где Аксай, а где Ростов. Приезжие вообще не отличают. Надо считать, думать, советоваться с общественностью.

— То есть со временем Аксай станет районом Ростова, как Левенцовка, например?

— Я не исключаю. Но в итоге это будет решать не губернатор. Это будут решать люди, местные депутаты.

— Что вы думаете по поводу 70-го места в рейтинге эффективности работы органов исполнительной власти?

— То, что методика вызывает много споров и сомнений, — это не только моё мнение. Это реакция многих субъектов, Башкирии к примеру.

Если вы посмотрите на реальное положение дел по 8 показателям, которые открыты, мы ни по одному из этих показателей ниже 58-го места не опустились. По 5 из 8 показателей мы не опустились ниже 26-го места. Как из этого сделать 70-е место? Сложно. Возможно, что-то есть в 4 закрытых показателях. Не исключаю.

Сейчас по каждому из этих показателей работает экспертная группа, которая регулярно анализирует ситуацию.

А потом, что делать тем, кто занял первое-второе-третье места? Куда им двигаться? А нам есть куда. Имеем эту ситуацию, делаем выводы и движемся дальше. Посмотрим, что получится по итогам этого года.

Власть должна показать, что она пашет, что она бегом бегает, не жалеет сапоги и старается изменить ситуацию. И если люди это почувствуют хоть в чём-то, то мы на правильном пути.

Но не скажу, что мы завтра будем работать без просчётов и огрехов. Ошибки наверняка будут. Те, кто работает, от них не застрахованы.

— После того, как в Москве начались чистки рынков от мигрантов, вы сделали громкое заявление и дали два дня срока, чтобы разработать действенные дополнительные меры для проверки всех рынков области на наличие мигрантов, незаконно пребывающих на территории России. Эта инициатива была воспринята как очередная кампания, а не как попытка серьёзно решить проблему. Как вы видите решение этой проблемы?

— Решение — в постоянном контроле. И мы этим занимаемся. С нового года в области провели более 7 тысяч проверок всего, что связано с мигрантами, не только рынков. Выявлены 6400 нарушений законодательства. По всем приняты меры.

Заявлять о том, что у нас есть нелегалы, можно только тогда, когда мы их выявим. Более 570 проверок прошли за 2 недели. Выявлено 540 различных нарушений. Я ждал от полиции, что они приедут и скажут мне: «50 мигрантов нашли, которые нелегально проживают». Но ни одного сообщения не получил. Тем не менее, я приказал не останавливать эту работу. Проверяем не только рынки, но и левобережную зону, Новочеркасск, Таганрог, восток области, сельхозпредприятия...

— В общем, для вас это не кампания?

— По крайней мере, то, что произошло в Москве, не стало для меня толчком, абсолютно нет. А давайте позвоним Ларионову и узнаем, сколько у нас выявлено незаконных мигрантов?

(Голубев звонит Ларионову: «Андрей Петрович, скажите, сколько за последние две недели нашли нелегалов в Ростовской области?» Генерал просит дать ему несколько минут, чтобы уточнить информацию.)

Я убеждён, что их немного, но надо подсчитать. Например, на ТагАЗе вдруг появляется китайская тема. Они вышли с предложением не просто возрождать завод. Китайцы говорят: хотим новый завод у вас построить. Мы не будем отказываться от их предложения, но там не должно быть китайских рабочих. Менеджмент, инженеры, представители компании, 10-12 человек — да. Но китайские рабочие там не нужны. У нас есть свои кадры, которых можно и переобучить, если надо.

Были предложения построить у нас большие китайские рынки. Я сказал: «Исключено!» Я руководил районом, который «обнимал» Москву. И всё, что выходило из Москвы, там появлялось. Я не отношусь плохо к китайцам. Мы многому у них можем учиться, но всё, что получает искажённую форму, недопустимо. Поэтому у нас здесь неконтролируемого процесса не может быть.

— В последнее время в общество вбрасываются темы, которые к реальной экономике, к жизни не имеют никакого отношения: антигейский закон, запрет на усыновление детей американцами и т. д. Не спрашиваю о вашем отношении к этим законам. Но если бы вам было предложено сформировать повестку дня Госдумы, какие законы вы посчитали бы приоритетными?

— Я бы в ряд первых законов поставил всё, что связано с поддержкой малого и среднего бизнеса. По отношению к крупным компаниям мы на региональном и даже на федеральном уровнях пытаемся упростить процедуру технического присоединения, создать льготные условия: например, 300 миллионов вложил — получи льготы по налогу на землю, налогу на прибыль. Даже перевод земли значительно упросили и сократили по срокам. А для малого и среднего бизнеса таких вещей пока не хватает.

Я думаю над тем, как это сделать на региональном уровне. И, между прочим, некоторые вещи мы реализовали. Например, упростили порядок выкупа земли.

Сейчас мы отрабатываем блок нормативных актов, которые дали бы малому бизнесу возможность реально активизироваться. Малый бизнес часто обслуживает большой. Президент совершенно очевидно сказал: «Ребята, это наш резерв, это то, что в мире приносит от 40% до 60% налогов в бюджет. А у нас — 25-26%». Нужен блок законов, которые бы реально стимулировали местную бизнес-инициативу.

В сельском хозяйстве я бы выделил тему мелиорации, важную в большей степени для регионов юга. Мелиорация – это почти гарантия устойчивого урожая.

Другая тема связана с угольной отраслью. Совсем недавно я вышел с инициативой к президенту. Суть её в том, чтобы обязать собственников шахт заниматься ликвидацией последствий, которые остаются после закрытия предприятия. Это, с одной стороны, интересно, потому что тогда мы сохраняем некоторые рабочие места. А с другой — сейчас получается так: бросил и забыл. А там породные отвалы горят, шахтные воды поднимаются, заливают ландшафт. Это всё опасно. Но главное, всё это падает на плечи дотационным муниципалам.

А вообще, нам надо перестать называть шахтёрские территории депрессивными. Иначе, если я там живу, то я и сам депрессивным становлюсь. Значит, я должен своих детей настраивать — уезжай, беги куда-нибудь.

Для меня эти города и районы — территория развития. И это подтверждается. Инвесторы только в угольную отрасль в этом году вложили 1 млрд 200 млн рублей. Мы в плановом порядке решаем вопрос аварийного жилья. И задачу эту выполним.

Считаю, что в шахтёрских территориях должны появиться какие-то маленькие звёздочки. И потому первый спортивный комплекс со льдом по программе «Газпром детям» я решил разместить в Новошахтинске.

Ещё такие комплексы появятся в Аксайском районе, на границе с Ростовом, чтобы и те, и другие ездили, в самом Ростове, в Новочеркасске и в Орловском районе. В следующем году уже начнём строить. Сейчас завершаем проектирование.

— В продолжение разговора о взаимоотношениях бизнеса и власти. К нам недавно приезжал господин Абызов, министр «Открытого правительства». На встрече с ростовскими бизнесменами он приводил в пример губернатора Калужской области, который взял на себя решение вопроса с естественными монополями, и бизнес активно пошёл в Калужскую область. А наши бизнесмены жаловались Абызову на то, что решение вопросов подведения коммуникаций к инвестиционному объекту зачастую затягивается больше чем на год. И бизнес не чувствует поддержку региональной власти. Каким бы вы видели грамотный подход к треугольнику «бизнес-власть-монополист»?

— Это то, чему нужно учиться, брать на вооружение и решать. Мы должны с потенциального инвестора пыль сдувать, лелеять его, по крайней мере до того момента, пока он не пройдёт точку невозврата. Но право быть первыми мы должны очевидно подчёркивать для местного бизнеса. И я свою точку зрения не собираюсь менять, если наш бизнес умеет делать это качественно и конкурентоспособно.

И это можно адресовать каждому заместителю губернатора или министру. Если ты приходишь с инвестором, то ты не только приноси бумагу о том, что у них есть предложение, но бери и сопровождай, и помоги ему пройти весь путь и с энергетикой, и с газом, и с водой...

Но ведь в любом случае надо понимать, что там тоже бизнес. Поэтому золотая середина должна быть найдена в цене и в скорости. И мы уже немало сделали. Но у нас есть одна проблема: я думаю, что органы исполнительной власти, которые занимаются поддержкой бизнеса, недостаточно информируют инвесторов о том, как меняются условия развития бизнеса. Здесь есть над чем работать.

— 8 сентября состоятся выборы. Ваш прогноз: сколько партий будет в новом созыве Законодательного собрания?

— В этом случае не хотел бы строить прогнозы. Я считаю, что победят те, кто умеет работать. Меня количество партий мало интересует. Выиграют — молодцы.

Но если появляются среди депутатов те, кто призывает нас к принятию решений, которые заведомо невозможно исполнить, — это болтуны. И с ними нам точно некуда идти.

— Вас не интересует, сколько пройдёт кандидатов от «Единой России»?

— Нет-нет-нет... Конечно, интересует. Я своей партийности менять не собираюсь. И убеждён, что могу любому доказать, что при всех проблемах партия имеет эффективное решение, что тут работают нормальные люди.

Ровно 10 лет назад мы все думали, сохранится ли страна как государство. Теперь мы забыли эту тему. А ведь это заслуга президента Путина, лидера партии в тот период времени. А что для меня важнее как для человека, который болеет за эту страну? Ничего. Я хочу жить в этом государстве, я не хочу, чтобы в нём менялись границы. По крайней мере, чтобы страна не делилась на мелкие куски.

(Звонок от начальника ГУВД по Ростовской области, генерала Ларионова. Андрей Петрович докладывает: «С 5 по 28 августа выявлено 445 нарушений миграционного законодательства, 109 мигрантов отправлены на выдворение. Остальные со штрафами. 26 протоколов выписано в отношении предприятий, организаций, которые предоставляют рабочие места».)

Видите, 109 на выдворение!

— Несколько личных вопросов. Многие отмечают, что у вас хорошо поставлена речь. Вы учились где-нибудь ораторскому искусству?

— Специально нигде не учился, но у меня все три высших образования имеют слово «управление».

А ещё у меня были учителя. Они не учили говорить, но методику показывали. Например, Тяжлов Анатолий Степанович, который был губернатором Московской области, а я к нему пришёл вице-губернатором. Он был очень талантливым человеком, поверьте мне: читал наизусть на театральных сценах всего Маяковского, Твардовского. И сам стихи писал. Я был в шоке от его способностей.

— Давайте вернёмся к вам. У вас есть стилисты? Где вы покупаете одежду? Есть ли любимые бренды?

— Нет стилистов... Ну, как сказать... Люблю авторучки Montblanc, но они выпускаются очень редко и свою линейку меняют не так часто.

— А что касается одежды, часов?

— У меня все часы похожие, только ремешки, может быть, разные или циферблат другой. Плоские люблю, тонкие. Лет в четырнадцать отец мне подарил часы, которые ему вручили на шахте. Они были швейцарские, такие тонкие-тонкие, хорошие, удобные. И как-то вот с того времени я воспринял их.

Если говорить об одежде, понятно, что хорошие вещи любой человек любит. Я одеваюсь в Москве, привык так. Нахожу магазин хороший и быстро там всё покупаю. Раз — и отстрелялся. Некоторые костюмы шью. За границей не помню даже, чтобы одевался. Может быть, какая-то мелочь, ветровочка... Удобная вещь когда-нибудь возникает по пути.

— У вас очень много охраны в сравнении с предыдущим губернатором. С чем это связано? Вы опасаетесь чего-то?

— Много — это сколько?

— Три-четыре человека...

— Со мной ездит один человек. А всего их двое и работают они посменно. Более того, в последнее время я запретил им заходить со мной в какие-то здания, детские сады, школы. Обычно охранник присутствует рядом, когда я нахожусь среди большого количества людей. А ещё всегда при общении рядом помощник, чтобы просьбу записать, контакты или моё поручение.

— В общем, вашей жизни ничто не угрожает?

— Я ничего не делаю такого, чтобы опасаться за свою жизнь. И никогда не делал. По крайней мере, я так думаю. Моё правило — сначала подумай, а потом шагай. Я человек компромиссов и хочу, чтобы любое принятое решение было многократно измерено, отмерено и потом уже отрезано.

— Вы ввели правительственные автомобильные номера РОС. В чём идея? Вам хотелось как-то обособиться от предыдущей администрации?

— Мне хотелось как-то уменьшить количество номеров, ассоциирующихся с властью, которые реально существовали на момент моего прихода: АРО, ААА были везде и у всех. С ними ездили не только работники администрации, а все подряд, в том числе и родственники.

— У вас есть какие-то любимые и нелюбимые слова?

— Да нет. Я бы так не сказал... Хотя вообще есть слово, которое мне нравится, и я его часто использую. Это слово «вместе». По большому счёту, это мой своеобразный лозунг. Но его каким-то образом надо довести до людей. И они должны понять, что ты реально с ними, реально вместе. Что ты не начальник для них... Я точно знаю, когда я должен употребить власть. Но мне известно, что в конце концов спасут мир всё-таки любовь и доброта, а не меч и булава.

_______________________________________________________________

Уважаемые читатели! Учитывая, что интервью выходит в последнюю предвыборную неделю, комментарии размещаться не будут.