Парламентская деятельность — не шоу трансвеститов!

Каким законом гордится председатель Заксобрания, кого из депутатов считает наиболее эффективными, какие видит слабости в системе регионального законотворчества и... когда последний раз плакал? На эти и другие вопросы Александр Ищенко ответил редактору donnews.ru Марине Поюровой.

— Александр Валентинович, со стороны Законодательное собрание выглядит как филиал правительства Ростовской области — чиновники пишут законы, которые вносятся на рассмотрение Заксобрания и депутаты единогласно их принимают. Так зачем, собственно, нужно Законодательное собрание? Есть ли прецеденты в 2017 году, когда вы бы хоть в чём-то поспорили с правительством и проявили некую самостоятельность в законотворчестве?

— Вопрос сформулирован провокационно. Если вы не видите в публичной плоскости споров между правительством и Заксобранием, это не значит, что их нет.

— Например?

— Мы изначально в Законодательном собрании сформулировали свою позицию в отношениях с другими органами власти, как конструктивное взаимодействие. Это означает, что возникающие споры и противоречия мы рассматриваем на этапе выработки решения. Если бы вы знали, какие острые дискуссии у нас были во время подготовки закона о погорельцах, вам бы и в голову не пришло так сформулировать вопрос.

— Тогда поясните, в чём было отличие позиций правительства и Заксобрания?

— Нашим союзником был губернатор. Три органа власти не соглашались с нашей позицией о необходимости принятия закона, который бы позволил решить проблемы абсолютного большинства пострадавших в этом пожаре. Позиция губернатора — по максимуму помочь всем, и такая же позиция была у депутатов Заксобрания. Наши коллеги в других министерствах и в федеральном Минфине приводили сотни аргументов, почему нельзя этого сделать: и федеральный закон препятствует, и неправильно улучшать жилищные условия пострадавшим, предоставляя им больше, чем у них было до пожара... Была масса аргументов.

И мы в течение двух месяцев преодолевали препятствия одно за другим. Где-то нам даже пришлось пойти на хитрость, и я об этом обещаю вам рассказать, когда начнутся выплаты пострадавшим. В итоге мы так сформулировали нормы, чтобы сделать всё возможное для людей.

И в бюджетных вопросах много споров, когда распределяются средства между муниципалитетами, когда мы обсуждаем вопросы финансирования конкретных объектов. У нас не только разворачиваются горячие споры, у нас некоторые выходят во время обсуждения, хлопая дверьми, и потом какое-то время не общаются друг с другом, жалуются вышестоящему начальству. Чего только не бывает! Но я не считаю необходимым нашу внутреннюю кухню выносить на публичное обозрение. Хотя, может быть, это и неправильная позиция.

Журналисты считают, что если кто-то спорит на повышенных тонах, то так отстаивает свою позицию. А если мы с аргументами, с выкладками, с аналитикой на этапе разработки решения отстаиваем свою позицию и добиваемся её реализации — это что, не самостоятельность? Просто мы не считаем нужным делать из этого шоу. Парламентская деятельность — это не шоу трансвеститов! Это аналитическая работа, это поиск консенсуса на стыке разных позиций.

Для публичных споров есть проработка законопроекта в комитетах, общественная палата, нулевые чтения и открытая трибуна, где мы высказываем самые разные мнения, в том числе, и противоречащие позиции исполнительной власти. Так было по закону о такси, по отдельным вопросам закона об образовании. Например, сейчас мы не находим общего языка с исполнительной властью по одному образовательному законопроекту, но перевод этих споров в публичную плоскость не решит содержательной проблематики.

— Могли бы вы назвать законопроекты, которые в этом году были инициированы и разработаны депутатами Заксобрания?

— Это каждый третий законопроект. К примеру, законопроект о туризме. Он внесён правительством области, но разрабатывался специалистами Заксобрания.

— Какой закон, принятый Законодательным собранием в этом году, вызывает у вас чувство гордости?

— Я не размышляю в таких категориях. Возможно, чувство удовлетворения. Относительное удовлетворение я испытываю потому, что на нормативном уровне мы смогли разрешить проблему погорельцев. Проблема ещё не решена, но мы сделали большой шаг в правильном направлении. Нашей задачей было посмотреть на ситуацию глазами пострадавших, чтобы понять, что делать, и, если хотите, вывернуться в прокрустовом ложе федеральных требований и запретов, которые наложены на региональные власти, в том числе и в финансовом плане. Как мне кажется, мы смогли найти выход, который позволит абсолютному большинству пострадавших получить новое жильё.

— Какие ещё областные законы у вас вызывают чувство удовлетворения?

— Например, наша федеральная инициатива по усилению контроля за управляющими компаниями, которая принята Государственной Думой.

— Отслеживаете ли вы эффективность принятых законов? К примеру, в июле 2016 года был принят так называемый «закон о тишине». Вы интересовались, изменилась ли как-то ситуация с тех пор?

— Хорошо, что вы вспомнили. Можно сказать, что мы гордимся законом об административных правонарушениях, который был разработан в Законодательном собрании и принят в редакции, которую готовили как раз депутаты. Всё административное законодательство разрабатывалось в недрах парламента.

— Вернёмся к эффективности...

— На мой взгляд, это самое слабое звено в системе законодательной деятельности в регионах. У нас есть система мониторинга, которую осуществляют профильные комитеты и депутаты совместно с органами исполнительной власти, но эта система вряд ли может быть признана эффективной. Она даёт нам возможность видеть применение закона в каком-то заранее заданном сегменте.

Мы собираем информацию, анализируем... у нас есть эта картина, но она формируется в результате запроса, который мы делаем в муниципалитеты и правоохранительные органы. А системы, которая бы работала в автономном режиме, нет. Она есть только применительно к бюджетному законодательству — это Контрольно-счётная палата, которая работает в режиме круглогодичного контроля. Это очень правильный пример того, как эта система должна работать.

— А всё остальное?

— Для всего остального нужно создавать что-то подобное, но на это никто не пойдёт.

При этом ежегодно мы составляем план мониторинга. На основе обращений граждан, органов местного самоуправления, по инициативе правительства и министерств определяются наиболее важные действующие законы, исполнение которых необходимо проверить. По итогам мониторинга вопрос выносится либо на рассмотрение Заксобрания, либо на профильный комитет. К примеру, пресловутый закон о тишине и покое граждан. Эту ситуацию мы мониторим постоянно.

— И какие выводы?

— Закон не работает, но не потому, что он неправильно написан, и не потому, что органы местного самоуправления делают что-то не так... Просто изменилось федеральное законодательство. Из обязанностей органов внутренних дел изъяли функцию составления протоколов по делам, установленным региональными законами. Чтобы полицейский составлял протокол по нашему областному закону, мы должны заключить соглашение с МВД России и платить деньги за каждый составленный протокол.

Эта тема появилась больше четырёх лет назад, и в течение всего этого времени мы безуспешно с ней сражаемся. Мы считаем, что нынешняя федеральная конструкция неправомерна, потому что исполнение закона не может быть предметом торга и выражаться в стоимостном выражении. Не случайно только 4 субъекта РФ из 85 заключили такие соглашения.

— В следующем году планируете вновь вернуться к этому закону? Он ведь на самом деле очень важный.

— Безусловно. Самое главное, что полицейские понимают, что они должны участвовать в этой работе.

Кстати, есть ещё одна сфера с такими же проблемами — защита прав несовершеннолетних. Полицейские не обязаны участвовать в рейдах и проверять рестораны на предмет посещения их детьми без сопровождения взрослых. Но полиция оказывают силовую поддержку сотрудникам инспекции по делам несовершеннолетних в рейдах и составляют протоколы. По факту, это просто извращённая ситуация, когда сотрудник полиции, понимая, что без него нельзя пресечь правонарушение, принимает в этом участие, и не потому, что он обязан это делать по закону.

— Что вы с этим будете делать?

— Мы обратились в Конституционный суд РФ и требуем признать неконституционной существующую практику. Мы считаем, что по делам об административных правонарушениях, установленных субъектами федерации, в этой работе должна участвовать полиция. Не по всем, а только там, где речь идёт о правопорядке и защите прав граждан.

— В этом году вы много бились с вопросом об обманутых дольщиках. Приняв закон, вы уверяли, что благодаря ему до конца года будут достроено пять домов. Они достроены?

— Ну, год ещё не закончился.

— Вы уверены, что они будут сданы?

— Я в этом не могу быть уверен, поскольку это, безусловно, предмет работы профильного министерства, и мы не удовлетворены тем, как эта работа ведётся.

— Прокурор Ростовской области заявил, что закон неэффективен.

— Он говорил о нормах, регулирующих взаимодействие с инвесторами. Все дома, которые подпадают под действие последних поправок, находятся в высокой степени готовности и в ближайшее время так или иначе будут завершены. Проблема в другом — механизмы, которые содержатся в областном законодательстве, не отражают всё многообразие сложных ситуаций. Нужно искать нестандартные решения.

— Их можно найти на региональном уровне?

— Можно, но я думаю, что часть из них будет связана с привлечением бюджетных ресурсов, а на это пока не заложены деньги в бюджете. При этом федеральные органы власти нас ориентируют на решение проблемы дольщиков без привлечения бюджетных механизмов. Это серьёзная задача, и готового рецепта по её решению у меня нет. Могу только сказать, что мы к этому вопросу в январе будем возвращаться.

— Вернёмся к погорельцам с Театрального спуска. Самый большой вопрос сегодня — это изъятие земли, что погорельцы считают несправедливостью. Как юрист и как депутат, вы считаете справедливым лишать людей права восстановить своё жильё на месте пожара?

— Правила землепользования и застройки были утверждены гораздо раньше, чем случился пожар. Поэтому нельзя говорить, что кто-то кого-то лишает земли. Правила застройки изначально не предполагали строительство индивидуальных жилых домов в этой зоне. Вопрос в другом — нужно оценивать правомерность, справедливость и целесообразность такого подхода к установлению правил застройки, которые были сформулированы изначально. То есть сегодня никто не говорит: у вас произошло ЧП и мы вас лишаем права восстанавливаться. Речь идёт о том, что на этой земле ни в 2016, ни в 2015 и ранее нельзя было строить индивидуальное жильё.

— Но жильё же было построено ещё раньше, до правил землепользования...

— Землепользование и до этого в какой-то период не предполагало строительства.

— То есть, всё сгоревшее жильё было построено незаконно?

— Всё новое, что было построено...

— А то, что было построено в 20-х или 30-х годах? Это жильё тоже всё незаконное?

— То, на которое имеются документы, — всё законно. Чтобы дать оценку конкретному объекту, надо видеть документы.

— А теперь даже те, кто построил законно, не имеют право восстанавливать своё жильё. Это справедливо?

— Этот вопрос должны обсуждать городские власти вместе с жителями всего города и этой конкретной территории.

— Но вы же депутат этого округа, юрист...

— С другой стороны, есть интересы развития города. Я помню очень серьёзный вопрос по строительству мостового перехода на Западный в створе Текучёва. Там сейчас извилистая дорога, происходит очень много аварий... Всё потому, что в 90-е годы было другое законодательство, и власти не смогли договориться с собственниками жилья. В результате эта дорога обходит частный земельный участок и один или два жилых дома. Что получилось в результате?

Важно находить баланс общих и частных интересов. Если общий интерес заключается в том, чтобы развивать какую-то территорию для всех горожан, то власть должна найти баланс и предложить подходящие варианты. Законом этот вопрос урегулирован: если есть муниципальная нужда для развития территории для всего города, то город выкупает землю и объект недвижимости.

— В общем, ваш ответ: нужно поступить в интересах города.

— Я не говорю, как надо поступить. На этот вопрос должны ответить власть и горожане. Город пока не сформулировал окончательный ответ на вопрос, что будет с этой землёй. Город отвечает, что правила застройки не позволяют восстанавливать жильё, что частного домостроения там не будет и земля уйдёт в муниципальный фонд. Эта земля будет выкуплена по каким-то ценам.

Городская власть должна объяснить, что есть правовая часть, а есть будущее. Если город намерен что-то развивать на этой земле, то власти должны об этом сказать.

— Какой закон вы считаете, крайне важно принять в следующем году?

— Закон о статусе столицы Ростовской области. Этот вопрос был среди моих предвыборных обещаний и я понимаю, что нужно думать о перспективе. Перспектива области это, в том числе, и перспектива Ростова.

Но ещё один вопрос, который связан с этим же — развитие агломерации и не только ростовской, но и волгодонской, а может быть и шахтинской. Нам нужно эту тему выделить в отдельное направление. Я с коллегами обсуждаю тему принятия закона «О развитии агломераций Ростовской области». Будущее промышленного, экономического развития в новых условиях и новых темпах возможно только, если мы включим агломерационную модель развития области. Это не значит, что мы будем в ущерб сельским территориям что-то делать. Нам нужны локомотивы, драйверы, которые могут быть только там, где есть производственная концентрация, человеческие ресурсы и коммуникации.

Ещё мы обсуждаем тему безбарьерной среды и поддержки семей с детьми с ограниченными возможностями здоровья. Эту тему мы развиваем и по партийной линии. Недавно мы выяснили, что у нас в законодательстве не прописаны механизмы контроля за тем, как в повседневной работе органов власти реализуются принципы безбарьерной среды. И мы уже ведём работу над проектом закона, который ввёл бы этот инструмент контроля. Общество не может развиваться нормально, если оно не создаёт условия для всех категорий граждан. Поэтому принятие закона просто необходимо.

— Вы много раз призывали депутатов работать в соцсетях. У вас даже было красочное выражение, когда вы сравнили работу в соцсетях с выходом на пляж. Расскажите сколько у вас подписчиков, как вы с ними работаете и влияют ли как-то комментарии, мнения ваших подписчиков на вашу работу?

— Работа в соцсетях стала частью моей повседневной профессиональный деятельности. Я несколько раз в день захожу в соцсети, чтобы посмотреть, что там происходит и какова реакция на мои публикации. Правда, захожу только в Facebook.

— Вы подписаны на какие-нибудь городские сообщества?

— Да, я подписан на все самые активные ростовские сообщества и на некоторые районные и городские группы. Конечно, читать всё не хватает времени. Но я сам лично стараюсь отвечать на все вопросы и комментарии. Если у меня загруженный день и я не зашёл в соцсеть, вполне возможно, что какие-то комментарии пройдут мимо меня и я на что-то не отвечу, но ночью, когда я доеду домой, перед сном я всё равно постараюсь просмотреть ленту. Бывают вопросы, которые требуют незамедлительной реакции и она следует, я даю поручения. Например, недавно были сообщения по транспортному сообщению Ростова с Платовым и с Суворовским. Тут же были даны поручения. Иногда в соцсетях встречается фейковая информация, с этим не раз сталкивался. И это тоже важный опыт. С интересом смотрю публикации своих активных коллег.

— Вы знаете, сколько у вас подписчиков?

— По-моему 4700-4900 {1023 подписчиков, 4 583 друзей в Facebook на 18 декабря. — donnews.ru}. Мне интересна эта тема. У меня нет времени приглашать подписчиков, хотя вначале я, конечно, это делал. Сейчас я стараюсь принимать в друзья только ростовчан и жителей области. Конечно, запросы приходят со всей страны, но мне интересно общаться с жителями региона и Ростова, как столицы. Поэтому я смотрю, кто подписался на меня, а кто вышел из друзей. Плюс со мной общаются через мессенджеры или напрямую, так как не всё можно написать на «стене». С чем только не обращаются. В 99% случаях я отвечаю, даже на негативные вещи.

— Что для вас значит общение в соцсетях?

— Это способ коммуникации с активными людьми. Это — площадка, которой раньше не было. И по сути, это в какой-то мере участие в митинге, так как в соцсетях присутствуют представители ЛДПР, КПРФ, «Партии Роста». Я со всеми пытаюсь вступать в диалог, если есть предмет общения. И это общение — способ повлиять на позицию аудитории, что очень ценно. Я думаю, что я пользуюсь возможностями соцсети на 5-10% не больше, но и это очень интересно.

Конкретный случай. В Facebook прочитал, что на новых маршрутках в Платов размещён логотип Сан-Франциско. Тут же набрал министра транспорта и сбросил ему это. В течении суток всё исправили.

Опять же благодаря facebook мы постоянно обсуждаем и корректируем тему транспортного сообщения с Платовым.

— Вы планируете принимать участие в выборах в Заксобрание в следующем году и вновь занять кресло председателя ?

— Я совершенно точно планирую избираться в Заксобрание и вместе с коллегами уже обсуждаю планы, стратегию, тактику работы и все сложности, которые нас ждут. Сначала будут выборы президента, которые заберут всё внимание на себя. А в июне нам предстоит проводить предварительное внутрипартийное голосование. А значит, предстоит позвать людей второй раз на выборы, а затем и третий раз — уже 9 сентября опять пригласить на выборы.

— Вы боитесь низкой явки на выборах в Заксобрание?

— Да. К сожалению, такой риск существует и мы пытаемся выработать стратегию, которая позволит сохранить интерес избирателей. Об этом говорить ещё рано, так как на первом месте сейчас президентские выборы.

— Вам хотелось бы, чтобы следующий состав Заксобрания поменялся?

— Конечно, нам требуется больше инициативы и современного понимания подходов к решению проблем. Жизнь даёт новые вызовы и отвечать на них нужно по-новому. Но ротация не должна быть безоглядной. Преемственность должна сохраняться. Люди, которые имеют большой опыт в законотворческой деятельности, безусловно, должны сохраниться, но и, конечно же, обновление будет. Социальные управленческие лифты должны действовать. Должны прийти люди, которые имеют опыт работы на муниципальном уровне — в поселениях, районах, городах.

— Вам хотелось бы видеть в числе депутатов муниципальных управленцев?

— Не обязательно. Они могут быть и муниципальными депутатами, которые знают проблематику местного самоуправления не из докладов и отчётов, а сталкиваясь с ними каждый день и преодолевая их. Нужны производственники, которые понимают, что мешает развивать средний и малый бизнес. Нужны люди, которые бы через себя пропустили всю современную проблематику жизни. Такие люди есть и в действующем составе Заксобрания и их достаточно много, но наверное кто-то должен прийти и из новых депутатов.

— Назовите пять депутатов Заксобрания, которых вы хотели бы видеть в новом созыве.

— Многие председатели комитетов должны быть названы. А среди депутатов... Хорошо... Я хотел бы видеть в новом составе... Точнее, как избиратель я бы поддержал всех своих коллег по фракции и выделил бы Владимира Ревенко, Екатерину Стенякину, Арутюна Сурмаляна, Владимира Черкезова и Владимира Гребенюка. Но это не все!

— А теперь блиц, который предполагает короткие ответы. Какую музыку вы слушаете и когда?

— Классическую. Вечером после работы включаю радио «Орфей».

— Когда вы в последний раз покупали билет на концерт, выставку или в музей?

— Совсем недавно. Я был в отпуске и в Петербурге ходил на балет «Жизель» в Мариинском театре.

— Вы коллекционируете что-нибудь?

Нет.

— Какой последний фильм вы смотрели?

— Чтоб прям целиком? Индийскую кинокомедию «Мой бог» месяца три назад. Друг мне её порекомендовал, сказав, что не пожалеешь, и я не пожалел. Ещё хотел посмотреть «Матильду», так как интерес подогревал, но времени пока не нашёл.

— Вы смотрите телевизор?

— Смотрю, но только новостные программы.

— Расскажите любимый анекдот.

— Самый любимый не расскажу, его нельзя печатать. Но когда у моих друзей случаются сложности и они приходят ко мне пожаловаться на жизнь, я им рассказываю одесский анекдот, который мне очень нравится.

Фимочка, ну как же тяжело жить. Когда же будет хорошо?

Эммочка, уже было.

— Что бы вы сказали, окажись лицом к лицу с Путиным?

— Так держать!

— Когда вы последний раз плакали?

— На выставке картин детей-инвалидов в мае этого года в Ростове.

— Что лучше всего вас расслабляет?

— Сон.

— Какая самая большая статья расходов в вашем личном бюджете?

— Коммунальные услуги. Шучу. Наверное, транспортные расходы на самолёты.

— Назовите самый смелый поступок в вашей жизни.

— Вы знаете, он есть, но это личное и я не готов о нём рассказывать.

Комментарии для сайта Cackle