В Ростове отделение Крыма от Украины Виктор Янукович назвал провокацией Майдана

В пятницу, 25 ноября, после сорвавшегося допроса бывший президент Украины Виктора Януковича дал в Ростове большую пресс-конференцию, на которой цитировал Энгельса, рассказал о том, как относится к отделению Крыма и что делает в свободное время. Donnews.ru выбрал самые интересные вопросы и ответы этой встречи.

— Виктор Фёдорович, с какой мыслью вы засыпаете последние 2,5 года, осознавая, что вы позвали войска России, предали свою страну и вряд ли вернётесь в неё свободным?

— За это время я наслушался очень много оскорблений, клеветы, открытой и циничной лжи. Эта власть пришла в Украину на крови и на лжи. Поэтому у неё нет никакой перспективы. И не это нужно было украинскому народу.

Я действительно совершил ряд ошибок, я не святой. Самая главная моя ошибка — я не смог, не нашёл в то время в себе сил подписать приказ о введении войск и введении военного положения в Украине. Это был единственный способ тогда остановить радикалов. Я не пошёл на кровопролитие.

— Рассматриваете ли вы возможность возвращения на Украину, при каких обстоятельствах и в каком статусе?

— В СМИ часто пишут, что я хочу вернуться во власть, взять реванш. Но я мечтаю о том, чтобы как можно быстрее закончилась война в Украине, на моей родине, чтобы перестали гибнуть люди, чтобы Донбасс воскрес из руин. Конечно, очень хочется, чтобы вернулись люди, которых разогнали по всему миру. Я больше об этом думаю. О другом пока нет.

— Что о вас напишут в учебниках истории?

— Придёт время, напишут правду. Сейчас всё остальное, кроме моей фамилии, имени и отчества, ложь. Вам не удастся меня унизить, я прожил достаточно серьёзную и сложную жизнь. И я её продолжаю жить. Я буду отвечать перед своей семьёй и перед украинским народом. А мы знаем, как ваши хозяева с вами обходятся. Это отдельная тема, вы не стоите того, чтобы столько тратить времени.

— Сейчас, когда у вас больше времени, чем вы занимаетесь в России?

— У меня растут внуки. Младший внук остался без отца, мне приходится много времени уделять моей семье. Но мне и никуда не деться от людей, которые пострадали и вынуждены были покинуть родину. Они очень часто ко мне обращаются, мы работаем с адвокатами, правозащитниками, судами, в том числе и европейскими. И эта работа занимает очень много времени.

— Есть ли у вас сейчас сторонники на Украине?

— Власть боится включать мою фамилию в социологические исследования. Уверен, что есть. Уверен, что много единомышленников. Я с ними держу связь. Страх, который навеяли беспредельщики, постепенно уходит, и люди всё выше и выше поднимают голову.

— Сколько денег вы вывезли с собой, когда убегали в РФ?

— Сегодня ни в одном банке мира не обнаружено ни цента моих денег. У меня не было и нет никаких счетов. Я из Украины ничего не вывозил, кроме личных вещей, которые были в ручной клади. Просто людей обманули.

— Как бы вы оценили нынешнюю украинскую власть?

— Наверно, правильнее было бы задать этот вопрос украинскому народу. Если посмотреть социологию, сегодня украинский народ негативно относится к власти. Таких людей около 80%.

— Можно ли надеяться на то, что нынешняя украинская власть пойдёт на объявление амнистии на Донбассе?

— Ещё непонятно, кому амнистия больше нужна. Тем солдатам, которые держат оборону в Донбассе и защищают свою землю? Или той власти, которая начала войну, не вступила в переговоры и не сделала даже попытки спросить: «Против чего вы восстаёте?» Вместо этого они пустили туда танки и БТР. Нельзя разговаривать языком ультиматумов ни власти, ни народу. Языком оружия и танков особенно.

Понадобится очень много времени для того, чтобы появилось доверие и какое-то уважение между Донбассом и Украиной. Может быть, это острое противостояние, недоверие, а чаще и ненависть со временем уляжется, восстановится Донбасс, и люди станут добрее, вернутся на свою землю.

— Как вы относитесь к идее отделения Донбасса от Украины?

— Я изначально был против того, чтобы нарушалась территориальная целостность Украины. И отделение Донбасса от Украины — больше эмоциональный порыв людей, которые негативно отреагировали на беспорядки в Киеве. Я за то, чтобы Донбасс был в составе Украины и была сохранена территориальная целостность.

— Сейчас, по прошествии трёх лет, вы жалеете о том, что не разогнали Майдан? Есть ли у вас точные свидетельства, доказательства, кто стоит за произошедшим на Майдане?

— Вот три тома — реестры вещественных доказательств тех преступлений, которые совершались на Майдане. Что касается приказа о разгоне Майдана, как бы мне это ни было тяжело сегодня, если бы вернуть время назад, я бы не смог подписать. У меня бы не поднялась рука, потому что я понимал, какие будут последствия. В то время Украина была разделена пополам: около 47% поддерживали Майдан, около 46% не поддерживали. Это было бы начало гражданской войны. Я на это не пошёл.

— Ваш бывший коллега Владимир Путин сказал, что он вынужден был защищать русскоязычных в Крыму и на Донбассе. Вы поддерживаете его подход?

— Это его позиция как человека, гражданина России и как патриота. Она достойная, вызывающая уважение. Хорошо, что Крым отделился от Украины? Я считаю, что плохо. Но почему это произошло? Расстреляли 8 автобусов с людьми, приехавшими на мирные акции к Верховной Раде. Один автобус взорвался, люди побежали в лес, радикалы открыли по ним охоту в лесу.

Те, кто спаслись, вернулись в Крым и рассказали, что несёт Майдан в Крым. Настроения в Крыму радикализировались. Люди решили искать защиты у России. Была создана реальная атмосфера для проведения референдума. То, что крымский народ проголосовал — это результат провокаций Майдана. Если бы Майдан не спровоцировал такие настроения в Крыму, такого бы не было, хотя в Крыму всегда были пророссийские настроения.

— Сейчас вы бы подписали то соглашение об ассоциации с ЕС?

— Тогда стоял вопрос подписания договора о создании зоны свободной торговли. Кабинет министров Украины принял постановление о приостановлении договора об ассоциации. Этот договор нарушал национальные интересы Украины. Мы видели, что страдает ряд высокотехнологичных отраслей, останавливаются предприятия машиностроения. Европе эта продукция не нужна, она была неконкурентоспособна и имела сбыт только на военно-промышленных заводах в СНГ и РФ.

Товарооборот с Россией и СНГ был 64 млрд долларов, и за полгода до вероятного подписания соглашения между Украиной и ЕС он уменьшился на 14-15 млрд долларов, из-за того, что РФ прибегла к протекционистским мерам. Когда мы оценили потери, не увидели компенсаторов. И я предложил ЕС компенсировать потери — около 200 млрд долларов. Но они сказали, что у них этих денег нет.

Мы встречались с руководителями предприятий, профсоюзами. Все коллективы были очень напряжены и просили не торопиться, проработать глубже этот вопрос, а потом уже подписывать. Поэтому мы вынуждены были остановить этот процесс. И я предложил вернуться к подписанию этого договора через несколько месяцев.

— Возможны ли сегодня в Киеве перевыборы политическим путём? Либо это придётся решать ополчению Донбасса, а может быть и российской армии?

— Я никогда не буду сторонником кровопролития. Надеюсь, что западные покровители всё-таки откроют пошире глаза, сами себе скажут правду и создадут условия для нормальной конкурентной политической среды в Украине. И на основе этого пройдут выборы, Украина начнёт возрождаться. Я верю в это.

— Кто финансировал поддержку сепаратистов на Донбассе? Есть версия, что это были ваши деньги.

— Я не мог финансировать, потому что у меня денег нет. Вся моя собственность заблокирована и арестована. Хотя если бы у меня была возможность, я бы помогал людям, потому что я там вырос, я знаю, как им тяжело живётся. Наверняка кто-то помогает, но кто, не могу сказать.

— Как вы относитесь к сообщениям об участии российских военнослужащих в вооруженном конфликте на территории Украины?

— Практика применения наёмников, которые участвуют в различных вооружённых конфликтах в мире, стала обыденной. В Украине мы имели случаи задержания граждан других государств. Наёмники ехали не только из России, но и из Франции, Италии, балканских стран, Белоруссии. Почему из России больше? Потому что связи, которые были между соседними регионами, были достаточно продолжительными и родственными. Очень много людей приезжало помочь близким, друзьям и родственникам из различных соображений — гуманитарных и патриотических.

Интерес всё списать на Россию — очень большой. Одна из причин, почему Украина стала заложником такой политики, — территории Украину пытаются использовать для того, чтобы влиять на Россию.

— Всё-таки, с вашей стороны были какие-либо приказы, связанные с силовым решением вопроса на Майдане?

— Конечно, нет. Их не было и не могло быть априори. Потому что я был принципиально против кровопролития.

— Сегодня у вас не было возможности выступить перед согражданами. Что вы хотели сказать Украине?

— Я думаю, что украинцы уже устали от войны, от проблем, от нестабильности и тревоги. Я хочу, чтобы наше всеобщее желание услышала власть и начала делать что-то конкретное: не плести интриги, не искать виновных уже там, где их нет, уйти от лживой политики. {{voter}}

Президенту Порошенко нужно начать выполнять президентскую программу. Не нужно было присоединяться к войне, а если присоединился, возьми, прекрати её, отдай приказ. Останови! Отпусти людей и солдат домой. Начнёт возрождаться Украина. Я верю в то, что украинский народ обязательно этого добьётся. Я всё-таки верю в то, что в Украине будет стабильность и Украина будет другой.