Наш собеседник — доктор исторических наук Анатолий Агафонов — представил свою трёхтомную монографию, посвящённую Отечественной войне 1812 года. Книга издана на средства правительства области. Тираж невелик, он пойдёт в кадетские корпуса. 100 экземпляров отпечатаны для VIP-гостей IV Всемирного конгресса казаков. Так что простому читателю познакомиться с этими трудами будет непросто. В беседе Анатолий Иванович рассказал о некоторых сторонах той войны, которые сегодня либо неизвестны, либо прикрыты стереотипами, сложившимися за десятилетия и столетия.
— Определите роль казачества в победе в первой Отечественной войне.
— По словам Кутузова, казаки — это глаза и уши русской армии. А Наполеон называл их лучшей конницей Европы 1812-1814 годов. И он говорил это, уже будучи на острове Святой Елены, повторяя, что если бы не казаки России, он никогда бы не проиграл эту войну.
— Кто же всё-таки выиграл сражение на Бородинском поле?
— В нашей историографической традиции считается, что если мы и не выиграли, то были на равных. Наполеон полагал, что сражение выиграл он. Да и Кутузов, по воспоминаниям Раевского, говорил, что французы оказались сильнее нас и мы вынуждены были отступить. Наше чувство гордости не позволяет нам признать поражение, потому мы начинаем искать другие оценки. Мы ссылаемся на известное письмо Александра I, что, мол, русские будут отступать, пока не истощат противника — вплоть до Урала и за Урал. Разница в наших потерях при Бородине — более десяти тысяч не в нашу пользу.
Ну а если говорить об оценках других сражений, скажем Смоленского, то Наполеон оценивал его как пролог своего поражения. Хотя мы вынуждены были отступить, а французы Смоленск заняли и сожгли. Во всяком случае, тогда они поняли, что лёгкой победы не будет.
— А действительно ли французы не были готовы к зимней кампании и зимой представляли собой такое жалкое зрелище, какое нам рисуют русские живописцы?
— Если говорить о подготовке к войне, то французы были подготовлены к ней лучше, чем мы, и рассчитывали на «блицкриг» — быстро занять Москву и оттуда заключить мир на своих условиях. Не получилось. Но нужно учитывать, что путь от Вильно и Брест-Литовска до Москвы, который прошла наполеоновская армия, — это почти две тысячи километров. Нужно было контролировать занятые населённые пункты, собирать продовольствие, а тут началась партизанская война, к которой французы не были готовы. Так что их положению трудно позавидовать.
— Воевали ли казачки?
— Казачки не воевали. Тогда в семьях было по 7-11 детей, и содержать такую семью приходилось только женщинам без ушедших мужчин, а это очень тяжело. Да и не нужны они были в войсках. Не воевали и совсем молодые. Платов запретил призывать 17-летних, чтобы остался резерв. Их тогда называли «выростками».
— Где вы собирали материалы для трёх томов вашей монографии?
— Я работал в музеях Франции и Бельгии — в Музее лейб-гвардии казачьего полка, в Музее Парижа, в Музее армии во Франции и в Военном королевском музее в Бельгии. Музей лейб-гвардии казачьего полка считается одним из лучших в мире армейских музеев.
— И теперь, наверное, стоит назвать все три тома...
— «Донское казачество в Отечественной войне 1812 года и заграничных походах русской армии 1813 и 1814 годов». Это хроника участия донских казаков во всей кампании. Вторая книга — «Донские генералы в Военной галерее Зимнего дворца», третья — «Донские казаки. Грудь в крестах». Это исследование наград и пожалований донских казакам. Такая тема ещё не была исследована. А пожалованиями за подвиги были табакерки и мундиры, именное оружие, ордена и знамёна.
— Чему будут посвящены следующие ваши работы?
— Уже готов материал на темы «Донской военный портрет времён наполеоновских войн» и «Донской военный портрет ХVIII — начала ХХ веков» (а это 100 с лишним портретов с 1795 по 1915 год), что даст возможность проследить развитие иконографии на Дону.
Беседовала Елена Иванова
Поделиться: