Ростов услышит все мюзиклы мира

6 ноября Ростовский Музыкальный театр пригласит своих зрителей на премьеру спектакля-ревю «Звуки мюзикла». Его постановщик, народный артист России Марк Розовский, оказался не только доброжелательным собеседником, но и как выяснилось, коллегой, окончившим в свое время факультет журналистики.

 — Марк Григорьевич, как и с чем вы оказались в Ростове?

— Раздался звонок Вячеслава Митрофановича Кущёва, художественного руководителя Ростовского музыкального театра, с которым я тогда не был знаком. Мне было сделано предложение поставить мюзикл.

— Кто выбирал материал: вы или театр?

— Мой скромный опыт говорил мне о том, что если идея моя, то результат, как правило, лучше, чем воплощение идеи чужой, пусть самой прекрасной. Потому начался обмен мнениями, возникали разные названия. Это нормальный творческий процесс и в то же время сближение творческих позиций. Мы не сразу пришли к соглашению. И в один прекрасный момент, неожиданно для себя, я сымпровизировал идею спектакля. На что, к моей радости, через пару секунд последовало восторженное согласие. Но для успеха необходимо, чтобы многое соединилось: возможности труппы, серьезность замысла, финансирование. И руководитель театра, и режиссер-постановщик должны все это рассчитать. Все сошлось, и название (здесь также были варианты) «Звуки мюзикла» было одобрено всеми.

— Так что же мы увидим?

— Это спектакль-обозрение, ревю. Жанр мюзикла чрезвычайно развит в театре в последние десятилетия. С середины прошлого века он бурно развивался с большими художественными достижениями. Вот мне и захотелось «одним махом всех убивахом».

Это фрагменты из лучших мюзиклов мира: «Кабаре», «Чикаго», «Скрипач на крыше», «Мамма миа», «Звуки музыки», «Хэлло, Долли!», «Порги и Бэсс», «Вестсайдская история», «Призрак оперы». Это только американская классика. Но там будут и отрывки из «Трехгрошовой оперы», «Нотр Дам». Закончим мы российскими мюзиклами, которые, надеюсь, с упомянутыми «эверестами» этого жанра не потеряются. Это: «Свадьба Кречинского», «О, милый друг!», «Три мушкетера». То есть, объем феноменальный

— Вопрос о своем мюзикле в Ростове стоит давно. Во всяком случае, в этом театре. Сейчас есть что ставить, есть постановщик. Труппа театра, с вашей точки зрения, готова освоить мюзикл?

— Оценки давать неэтично. Конечно, этот жанр требует специальной подготовки, так как его специфика, безусловно, существует. И уровень развития мюзикла в мировом театре настолько кажется недостижимым, что тревога может иметь свои причины. Я понимаю, что замах — это одно, а реальность — другое. Но если не прикасаться к этому жанру, не рисковать, то, наверно, потребность зрителя в нем, о которой вы говорите, удовлетворить так и не удастся. А театр существует по законам «здесь и сейчас», он должен слышать то, чего требует время. Рисковать, осваивая новое для себя — это благородная задача. Однако в Ростовском музыкальном театре я получил феноменальные возможности. Вдумайтесь: имеет ли на Бродвее любой театр одновременно все то, что имеет Ростовский Музыкальный? Зал около тысячи мест, оркестр — 50 с лишним человек, балет — 60 человек, хор — 50 с лишним человек, группа миманса — более 20 человек, группу потрясающих певцов и группу потрясающих артистов оперетты, поддержку города и области, популярность этого места и высокую оценку своей работы (выдвижение в этом году двух спектаклей на «Золотую маску»). Так вот, зная всю сложность и специфику работы над мюзиклом, мог ли я отказаться от возможности сделать свою работу высококачественно? Но посмотрим, что получится.

Театр — это такая вещь, где ответ зрителей на выплеск со сцены довольно часто оказывается непредсказуемым. Все будет решено на премьерных спектаклях, когда придет ростовская публика, которая, кстати, ходит в этот театр. Я видел здесь переполненные залы и разнообразие используемых форм и приемов. Здесь работают профи. Не все было в нашей работе абсолютно гладко, но от всех артистов я получал поддержку и желание сотрудничать.

— Актеры вашего театра, московского театра «У Никитских ворот», люди поющие, если судить по тем спектаклям, которые вы привозили в Ростов, «Песни нашего двора» и «Песни нашей коммуналки». Так с кем же легче работать, ставя мюзикл: с поющими актерами или с играющими вокалистами?

— Скажу сначала о другом. С одной стороны, в русском театре есть мощные традиции театра музыкального. Ведь театр в России начинался как музыкальный театр, еще до Федора Волкова. Дальше возник водевиль, ошеломительный музыкальный жанр. Появилась и советская музыкальная комедия, вобравшая в себя лучшие традиции венской оперетты. Это было первое смещение в сторону жанра мюзикла — само помещение в это название слова «комедия» тянуло к драматическому театру. А в России комедия всегда высокий жанр. Мировой музыкальный театр засыхал именно потому, что в его основе не было высокой литературы.

С появлением мюзикла именно в России тяга музыкального театра к драме и драмы — к театру музыкальному материализовалась во множестве опусов. И сегодня мюзикл, который в России опирался на высокую литературу, постепенно превращается в произведение искусства. Он уходит от чистой развлекательности, он иначе преподносит развлечение. Мой театральный опыт был именно таковым. В БДТ, ставя «Историю лошади» и «Бедную Лизу», мы стыдливо называли спектакли «литературно-музыкальное представление», хотя на деле они были настоящими мюзиклами. Бродвей тоже вовсю уходил от оперетты, пример — «Моя прекрасная леди», в основе которой — «Пигмалион». А «Иисус Христос — суперстар»?! Там вообще в основе Евангелие! Куда уж дальше?!

— Но большинство спектаклей на Бродвее были именно развлекательными!

— Они уже изжили себя. Остались те, в основе которых лежали сюжет, характеры, мастерство режиссера, где психологический театр соединился с мюзиклом. То есть возник совсем другой музыкальный театр. И зритель к этому потянулся. Возникли и синтетические актеры. Произошло соединение с драмой — это революция и в музыкальном театре, и в драме, у которой сегодня также свои проблемы. Ведь новое всегда возникает на перекрестке жанров.

Но вы спросили об актерах. Мне очень интересно работать в театре «У Никитских ворот» с поющими драматическими актерами. Им понятна та философия, которая пришла в мюзикл. Конечно, в итоге все решает талант художника и его духовный мир, но, кстати, и духовный мир зрительного зала. Если посыл художника совпадает с потребностью зрителей, тогда мы получаем высокое произведение искусства. Если она ограничивается низкопробным юмором и галиматьей вместо драматургии, то эта опасность, на которую надо отвечать качеством. А качество — это огромный труд и даже некоторая перестройка театрального мышления. Ростовский театр показывает, что может многое. Актеры на первых репетициях поначалу ежились, сегодня подходят и говорят: «Спасибо, что вы нас в это ввергли! Это глоток свежего воздуха». Теперь осталось только завоевать зрителя.

— Осталось назвать команду, которая работает с вами.

— Сценограф ревю — Александр Лисянский, он сейчас живет в Израиле, а работает по всему миру. В Ростов он прилетел из Бостона. Несколько спектаклей по Достоевскому, «Носороги» Ионеско я делал с этим мастером сценографии, он — один из лучших учеников Давида Боровского. Александр в дружеских отношениях с главным художником Ростовского музыкального театра Степаном Зограбяном, который в производстве нам очень помогает. Вместе со мной также работают два моих соавтора — балетмейстер Александр Мацко и народный артист России, балетмейстер Юрий Клевцов. Я хочу подчеркнуть, что они не копировали Бродвей. Все танцевальные номера — это наши версии, наши решения. Плюс замечательный дирижер Алексей Шапиро, мастер своего дела — художник по свету Ирина Вторникова и высококлассный профессионал-художник по костюмам Наталья Замалендинова. Это опорные творцы, но есть еще и великолепные артисты, всех не перечислишь.

Елена Иванова