В Ростове близится к завершению один из самых громких процессов последних лет — суд над «бандой амазонок», членов которой обвиняют в совершении почти 30 убийств в Ростовской области с 2007 по 2013 год.
Инессу и Викторию Тарвердиевых (мать и дочь), а также супружескую пару — Сергея и Анастасию Синельник, задержали в 2013 году. Тогда же в перестрелке погиб пятый участник банды Роман Подкопаев, которого часто называют организатором группы.
В зависимости от роли каждого задержанным предъявили обвинение в совершении преступлений по ряду статей УК РФ — «Убийство», «Разбой», «Создание и участие в банде», «Хищение оружия», «Незаконный оборот оружия», «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов».
Если в первые несколько лет «амазонки» нападали на жилые дома и гражданских лиц, то позже они начали охоту на сотрудников ЧОП, вневедомственной охраны, милиции и автоинспекторов.
Donnews.ru побывал на чтении вердикта присяжных и узнал, почему из процесса удалили трёх присяжных и из-за чего одна из потерпевших уверена в невиновности «амазонок» в резне на М4 «Дон».
Почему удалили присяжных?
Процесс над «амазонками» разделили на две части. Сейчас суд изучает деяния подсудимых на первом этапе их «деятельности» — с 2007 по 2009 годы. Им вменяют грабежи и убийство 10 человек, а также покушение на убийство молодой женщины (она после нападения осталась инвалидом).
По ходатайству обвиняемых дело рассматривали 15 присяжных заседателей. Однако аккурат перед вердиктом трёх из них удалили с заседания. Об этом корреспонденту donnews.ru рассказала адвокат Сергея Синельника Жанна Колесникова:
— Две женщины из числа удалённых были полны решимости разобраться в деле. Их удалили якобы за разговоры между собой. При этом они всё время записывали показания, в отличие от остальных, то есть пытались сделать какие-то выводы. Как только их вывели из дела, стало окончательно ясно, что решение будет принято не в нашу пользу, — сказала Колесникова перед заседанием.
Несмотря на скепсис адвоката, у входа в большой зал Ростовского областного суда утром 20 сентября было многолюдно. Кроме большого количества представителей СМИ, на заседание приехали потерпевшие.
Всего старшине присяжных предстояло прочитать вопросный лист из почти 100 пунктов, примерно на 130 страницах.
Голос старшины можно было чётко расслышать лишь тогда, когда он произносил решение по каждому отдельному эпизоду: «вина доказана» — «виновен» — «снисхождения не заслуживает». И так около ста раз.
Очень редко разученную как мантру фразу прерывали слова старшины о том, что по двум эпизодам дела младшая Тарвердиева заслуживает снисхождения.
Подозреваемые за всё время заседания эмоций не выдали. Каждый из них сидел в углу «аквариума» и не проявлял видимых признаков беспокойства.
«Наш адвокат оказался мошенником»
Пока в зале дело шло своим чередом, в коридоре одиноко сидела мать Романа Подкопаева и Анастасии Синельник Галина Подкопаева. Вход в зал ей запрещён (до перерыва там находился её муж Сергей), поэтому всё недовольство пенсионерка выражала в перерывах между вынесением вердикта. Под её опекой находится 8-летний сын четы Синельник. По словам Галины, в 2013-м году Анастасии пригрозили, что в случае отказа от показаний её сына сдадут в детский дом.
— Я уже ничего не боюсь, своих детей я вырастила не для системы и генералов, чтобы они звёзды на погоны за их счёт зарабатывали. Дело «банды» придумали, чтобы закрыть «висяки» {нераскрытые преступления. — donnews.ru}, которые были в области. Романа просто заманили и убили, а теперь держат мою дочь. Ребёнок ждёт домой родителей и молится, — сказала она.
При этом Инесса Тарвердиева называет убитого во время задержания Романа Подкопаева организатором группы.
По версии следствия, Тарвердиева и её сожитель Подкопаев создали банду вдвоём, для нападения, в частности, на сотрудников правоохранительных органов.
На допросах Тарвердиева-младшая также валила вину на убитого подельника. Она заявила, что это был «страшный человек», который заставлял её участвовать в преступлениях.
Мать Романа Подкопаева пожаловалась, что первый адвокат, защищавший супругов Синельник, взял у них крупную сумму денег, заявив, что реальные сроки им не грозят.
— Если бы у нас был хороший адвокат, а не мошенник, то всё могло сложиться иначе. Я буду обращаться в Следственный комитет, чтобы его привлекли к ответственности, — говорит Подкопаева.
Потерпевшая разочарована и собирается в Верховный суд
В итоге заседание длилось около восьми часов. Когда в зале осталась лишь пара человек, был оглашён вердикт по ключевому эпизоду дела — жестокому убийству на М4 «Дон» нижегородского спецназовца Дмитрия Чудакова, его жены и двух малолетних детей. «Амазонок» признали полностью виновными и в этом убийстве.
При этом мать Дмитрия Валентина Чудакова не верит, что её сын стал жертвой «амазонок», и уверена, что он был убит из-за профессиональной деятельности. Весной 2009 года (за несколько месяцев до своей смерти) подполковник Чудаков был в командировке в Ростовской области с целью противодействия незаконному обороту наркотиков.
Donnews.ru удалось связаться с пенсионеркой, которая живёт в Нижнем Новгороде.
— Убийцы моих детей до сих пор на свободе. Следствие так и не включило в дело материалы за 2009 год, потому что они противоречат официальной версии. В Ростов я уже не приезжаю, потому что не могу попасть на заседания, — сказала она.
По словам Чудаковой, она готовится обжаловать решение суда.
— Я очень разочарована вердиктом. Когда будет решение суда, я поеду в Москву и обращусь в Верховный суд, чтобы они честно расследовали это дело, — сказала собеседница агентства.
Напомним, ранее следователи считали убийцей семьи Чудаковых аксайчанина Алексея Серенко. Он два года просидел в СИЗО, пока шло следствие, однако позже все подозрения с него были сняты.
Как сообщили donnews.ru в суде, приговор «амазонкам» будет вынесен не раньше ноября. 31 октября в суде пройдёт обсуждение вердикта.
Возможно, после этого начнётся второй процесс по делу банды. На нём, в частности, будут рассматриваться резонансные убийства полицейских. Учитывая скорость, с которой работает суд, ждать приговора по второму делу придётся не меньше двух лет.
Будет ли он иметь значение для подсудимых — уже другой вопрос.